Теперь и старший сын, важно показывая – что он-то уже совсем большой, тоже решил рассказать про весенний тресковый промысел:

– Холодно там и мамки нет. И не видно бывает, куда плывем. Что ты будешь делать? А вот летом, в июле – августе, переместимся на восток – к дому ближе. Тогда можем и взять.

– Да, верно, – поддерживал первенца отец. У нас так заведено:

– На одной стороне – рассудок, на другой – Вера. Пока видны приметы на берегу, плывешь и читаешь одну сторону книги жизни; а когда берег исчезнет, и шторм вот-вот разобьет судно – переворачиваешь, и с другой стороны книги жизни обращается к Николаю Угоднику. Молишься, значит…

Марфа – мать детей и жена, все это время только молчала; сдерживалась – не вмешиваясь в мужские разговоры. Часто вздыхала… Так заведено на Севере: хозяйке без хозяина нельзя. Вот и сориться нельзя. Но всегда глазами подсказывала, когда муж привычным взглядом просил одобрения. Ведь помнил Илья: как тяжело без него будет. И хотя отложил ей приличную сумму денег, на всякий случай – мало ли? Когда он назад вернется? Чтобы хоть не голодала здесь, без него. Ведь она у него не какая-то зубатка – злющая женщина; а самая настоящая – любящая. А вдруг, он вообще не вернётся? Вот и старался поддержать русскую женщину.

Помнил еще: как побегут они по морю на скромных баркасах – в след встанут жены с родными смотреть. Мерзнуть на холодном ветру – согревая теплом своих душ, отправившихся на опасный промысел. И молиться также будут…

– Да верно, возьмем летом. Когда работа переместиться поближе, к Териберке. – Подтвердил Илья.

– Так у нас же надежный карбас: льды его не берут, поднимают вверх. И под парусом я ходил, – все бурчал и бурчал, не собираясь сдаваться младший.

– Нет. Станешь старше, поймешь меня. Не отчаивайся… А пока, я хочу тебя попросить что-ли. Поможешь, своему бате? Я могу на твою помощь рассчитывать? – с невероятно серьезным видом – откладывая в сторону ложку, поинтересовался отец. Удивленный такому резкому повороту, второй сын трижды повторил:

– Да, да, да. – И сразу затих. Непривычно было.

– Ты остаешься старшим мужчиной всего хозяйства. Будешь мамке помогать и защищать, – на ходу придумывал Илья.

– Я заметил, гнус появился амбарный. Надо его изжить. Кошку хорошо кормим, вот она и не ловит. Мамке без тебя справиться. Береги ее, – он протянул свою ладонь и пожал ладошку сына. И тут же, в этом догонял старший – соскочил. Не принято было кушать до и после хозяина дома.

– Хорошо, – соглашался с такой постановкой вопроса Ваня. И не желая так быстро отпускать любимых, вспомнив, что отец всегда говорил в такой ситуации, быстренько предложил:

– Присядем на дорожку?! Ведь не рассвело – время есть. И собака молчит, значит бригада не идет к дому. А присев на лавки, тут же: – Бать, а расскажи-ка историю?

– Только коротко, – согласился Илья. А сам думает: Действительно, что же это артельщики не подходят. Ведь условились собираться на восходе солнца.

– А что короткую? Ведь под парусом и в отлив, быстро и легко бегут карбасы, – как знаток делился информацией Ванька.

– Историю? – задумался Илья, тиская по бокам своих парней.

– Да, – отвечал он Вани, – Быстро можно, вот только легко – редко бывало. Только взяв с собой мужество, можно добиться цели. Веками суровая природа воспитывала в нас характер непоколебимый и стойкий. А также умение везде выживать. Так что, слушай сюда сынки:

– Давним-давно, на остров Шпицберген – на промысел ушла ладья. Под руководством кормчего… кажись Химкова. Но когда судно приблизилось к острову, навстречу двинулся лед и крепко зажал между глыбами. Так, пятерка рыбаков, прихватив с собой запас муки, пороха, мушкет и другое снаряжение; отправилась на землю по льду; памятуя о том, что где-то там, когда-то была старая изба. И поморы действительно нашли заброшенное зимовье, и заночевали в нем. А когда проснулись с утра, то с удивлением обнаружили: вместо льдов чистую воду. Ладьи больше не было… Но они были северные – наши; а поэтому не могли растеряться. Кормчий подбодрил своих спутников, и те принялись за работу. Оказавшиеся в беде мужики, заново законопатили мхом избу, отремонтировали и подготовили печку. Тщательно исследовав все окрестности, обнаружили железный крюк. А сделав из подручных материалов горн, быстренько выковали наконечники стрел и пули для мушкета. Затем, соответственно сделали луки и начали охотиться, добывая необходимое пропитание. А еще, параллельно выпаривали морскую соль; благодаря которой и заготовили мясо на зиму. Постепенно – ведь не портные были; научились разделывать шкуры убитых животных и изготавливать настоящую зимнюю одежду.

В ежедневных заботах летело время и снова пришла зима; когда спасаясь от неминуемой цинги – вспомнив, как это делают все северные народы: стали пить оленью кровь. Так тянулись года и месяцы. И прожили они на острове: целых шесть лет. Наверное, прожили бы и больше, но к Шпицбергену подошел русский корабль, на котором царская комиссия осуществляла опись государственных земель. Каково же было удивление прибывших моряков, когда к ним выбежали заросшие, бородатые – говорившие по-русски братья. Химков договорился с капитаном судна о том, что с острова он заберет не только людей, но и то, что они успели заготовить, пребывая в вынужденном заключении: 50 пудов оленьего жира, 210 медвежьих и оленьих шкур и более чем 200 шкурок белых и голубых песцов.

– Видите дети, как получилось: Голландец Виллем Баренц не смог пережить и одну зимовку, обладая большими запасами бобов, сала и других продуктов и вещей; а русский помор Химков с сотоварищами, шесть лет прожил на том же самом месте. Да еще, в итоге умудрился хорошо заработать.

– Запоминайте и учитесь: предприимчивость, тоже одно из лучших качеств помора.

– А как лучше медведя ловить? – Сразу поинтересовался Ваня.

– Расскажу и покажу в свое время, есть много способов, – поглаживая обоих объяснял Илья.