– О, ты уже здесь! – в гостиную вошел Дэн.

– И давно, – усмехнулся Мэйсон, вручая ему вино. – Благо, Селина скрасила эти минуты своим обществом.

Девушка на это едва заметно передернула плечами и закрыла книгу.

– Раз все в сборе, прошу к столу, – пригласил Дэн.

Первые минуты ели молча, и тишина столовой нарушалась лишь звоном столовых приборов. Мэйсон отметил, что Селина сидит ровно, ест медленно и с изяществом справляется с вилкой и ножом, словно делала это всю жизнь. Видимо, Дэн был прав, и та служанка, которая растила девушку, кое-каким манерам ее все же научила.

– Как же все-таки удручает, что дар Селины пока не вышло раскрыть, – вздохнул Дэн, нарушая тем самым молчание. – Теперь для меня это только дополнительное беспокойство.

Мэйсон не нашелся, что ответить на это. Вчера бы он с легкостью успокоил друга, но после встречи с дарком уже не был столь оптимистичен.

– Будем надеяться, это продлится недолго, – произнес он после. – И вскоре у Селины все будет в порядке.

– А какой дар у тебя, Дэн? – спросила вдруг девушка, глянув на брата.

– Изменение физических свойств тела или материи, – ответил Дэн и одним касанием заморозил вино в бокале, а следом расплавил его вместе со стеклом.

Взгляд Селины выдал ее восхищение, но внешне она оставалась все такой же беспристрастной.

– И я могла бы делать нечто подобное? – уточнила она.

– Возможно, даже что-то более интересное и сложное, – усмехнулся Дэн.

– А вы? – Селина перевела взгляд на самого Мэйсона.

– Он у нас ловец дарков, и этим все сказано, – ответил за него друг. – У него чуйка на них. Мало кто с ним сравнится в этом.

– В Академии вы тоже ловите дарков? – в тоне Селины Мэйсон уловил нотки сарказма.

– В Академии я учу их ловить, – в тон ей отозвался Мэйсон. И весело подмигнул.

Она сразу стушевалась и опустила глаза.

– Селина, – заговорил снова Дэн, – может, после ужина ты нам споешь?

– Вынуждена вас разочаровать, но в пении я не сильна, – ответила девушка, откладывая приборы. – Как и в танцах, так и вовсе в музыке. Так что для подобных развлечений не гожусь. И с вашего позволения я пойду. Неважно себя чувствую…

Дэн проводил ее встревоженным взглядом и проговорил тихо:

– Надо все же показать ее лекарю. На днях свяжусь с господином Филингом, приглашу его к нам.

Ночью мне снилось детство. Некогда смутные лица родителей теперь обрели ясность. Они улыбались, и я тоже была счастлива. Но потом тональность сна изменилась. Я уже плакала навзрыд, а сердце разрывалось от боли при виде того, как мама меня оставляет одну. Я бежала за ней, потом за ее каретой, кричала, звала, пока та не скрылась за поворотом. И я осталась одна.

Проснулась я тоже в слезах. Еще была глубокая ночь, а за окном барабанил дождь. Я вытерла мокрые щеки и села на кровати. Сердце все еще сильно билось после пережитого сна, а в груди щемило. Я выбралась из-под одеяла, побродила бесцельно по комнате, пытаясь вернуть себе спокойствие, затем вышла в коридор. Ноги сами привели меня к нашему семейному портрету. Мама, папа, брат… Неужели все это когда-то было частью моей жизни? По щеке снова побежала слеза.

– Не спится? – от голоса Дэна за спиной я вздрогнула.

– Кошмар приснился, – тихо отозвалась я.

– Что тебя гнетет, Селина? – спросил вдруг брат.

Я пожала плечами и горько усмехнулась:

– Все. Меня угнетает все. Я не могу найти покоя. Места. Я чужая, притом везде. В Гринлоке я уже чужая, а в Лестервильде – еще. Я будто зависла в безвременье. Я будто не я, – это откровение далось мне тяжело.

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Не знаю. Пока не знаю. Просто не дави на меня, не торопи…

Дэн кивнул.

– Не было и дня, чтобы мама не вспоминала тебя, – очередные его слова резанули по сердцу. – Она даже день рождения твой отмечала каждый год. Хоть и без тебя.

Я торопливо смахнула набежавшие слезы. Брат положил руку мне на плечо:

– Возвращайся к себе, постарайся заснуть. Я могу попросить Тиру подогреть тебе молока или сделать чая, хочешь?

– Нет, спасибо, – ответила я. – Попробую заснуть сама.

– Тогда спокойной ночи, – Дэн убрал руку.

– Спокойной ночи, – прошептала я и направилась в свою спальню.

На этот раз сон пришел ко мне под утро, и к счастью, он был пустым до самого пробуждения. Потом же меня захватил вихрь дел: надо было готовиться к переезду в Академию.