Вообще, все прилетевшие бойцы, предпочли не ютиться на корабле, который был не приспособлен под перевозку пассажиров, а разбили лагерь у подножия первой пирамиды. Разумно. Но единственное, что их тревожило, рукокрылые, кружащие как стервятники над пирамидами. Я предупредил, что они не нападают ниже определённой высоты, поэтому лейтенант отложил разведывательный подъём до того времени, как оборудуют лазарет.

Лунин тщательно отобрал трёх бойцов, которые должны пойти с нами.

— Куда? — спросил я.

— На кладбище, — бросил он и, глядя на моё недоумение, продолжил. — Туда, где ты похоронил своих сослуживцев. Посмотрим, что к чему, но трупы трогать пока не будем. Пусть сначала учёные скажут, что у вас за херня произошла.

Делать было нечего, как бы мне ни хотелось возвращаться на место стоянки, а пришлось. Дошли без приключений, да как я уже и говорил, дорога-то от лощины до пирамиды была чистая, это за рекой начинался страх, ужас и кошмар.

Лунин скептически хмыкнул, глядя на остатки лагеря. Удивительно, но дикие животные его почти не тронули.

— Валер, я, конечно, всё понимаю…

— Не понимаешь, — резко ответил я. — Ты даже представить не можешь, что я и хоронить-то их не хотел. Все порывы были, сбежать отсюда, как можно быстрее и если бы не воспитание, не вбитые мне в голову моральные ориентиры, я бы так и сделал.

У меня дрогнул голос, кто-то из бойцов рассмеялся, а Лунин изумлённо уставился на меня.

— Настолько всё плохо было? — спросил он меня тихо.

Я кивнул. Лунин повернулся к бойцам и недовольно прикрикнул.

— Хватит ржать! Валера не побоялся залезть на верхушку пирамиды, попутно отстреливаясь от тех птичек. И если он говорит, что здесь было жутко, значит, в ту ночь, здесь можно было просто просраться от страха!

Сказав столько вдохновляющую речь бойцам, Лунин приказал им собрать, то что я оставил, покидая лагерь. Сам он подошёл ко мне и тихо произнёс.

— Это я чтобы твой авторитет, как первооткрывателя не подрывать, а на будущее, будь добр, держи себя в руках.

Я мрачно посмотрел на Лунина, но тот никак не отреагировал. Едва вещи были собраны и уложены по контейнерам, как со стороны пирамид подошло ещё три бойца, которые принесли… два гроба.

— Ты же сказал, — дрогнувшим голосам произнёс я. — Что будем дожидаться учёных.

— Будем. И трупы будут их ждать в специальном месте, для большей сохранности, — подтвердил Лунин. — Валер, ты уже больше года в армии, должен привыкнуть, как здесь дела делаются и как меняются приказы, в течение дня.

Мне оставалось лишь тяжко вздохнуть. И правда, вот чего это я? Пока мы разговаривали, бойцы нацепили на себя костюмы и маски биологической защиты и принялись за работу.

Костина мы выкопали шустро и обошлось без каких-то дополнительных комментариев. Лишь один из бойцов спросил:

— Это кто его так?

— То, что в соседней могиле лежит, — мрачно отозвался я.

— В большой или маленькой?

— В обоих.

Едва они выкопали тело Новиковой, как раздался гул. Во-первых, они заметили когти, а во-вторых…

— Сердце ей, кто вырвал? — не понял Лунин.

— Я. Вырезал.

Бойцы покосились на меня, но я не понял, осуждающе или удивлённо, так как лица у них были закрыты.

— И куда дел? — продолжил допрос лейтенант.

— Сбросил в пропасть.

Кажется, я всё-таки уронил свой авторитет, в глазах спецназа разведки. Они уложили тело Новиковой в гроб, а сами принялись копать последнюю, ну даже не могилу, а ямку, в которой я зарыл голову.

— Что-то мелькает, — сказал вдруг один из тех бойцов, что ушли за пределы лощины, в которой шли эксгумационные работы. — Вот краем глаза вижу, но едва пытаюсь посмотреть туда, всё исчезает.

— Да, — согласился я. — У нас такое было, пока шли от реки и досюда. Вроде что-то появляется, но фокусируешь зрение и ничего нет.

— За пределы лощины не выходить, — начал Лунин, но его прервал вскрик одного из бойцов.

Мы повернулись на шум, но это они просто откопали голову Новиковой. Её итак, обезобразила трансформация, а в земле она ещё и начала разлагаться… В общем, зрелище было отвратительным и жутким. Теперь бойцы смотрели на меня с пониманием.

— Хорошо, насчёт головы к тебе вопросов нет, — мрачно процедил Лунин. — Но вот вырезание сердца, я всё равно не понимаю…

Я лишь махнул рукой и не стал ничего объяснять. Как я уже и говорил, я сам не понимал, зачем это сделал.