Шрифт:
– Угу, – сказала я. Ну пострадал человек, бывает.
– Понимаешь… – он устроился поудобнее, а пальцы наконец обрели цель – появилась упаковка табака, пачка бумаги, машинка для самокруток, и Костя стал вертеть их автоматически, почти не глядя. Зато было ясно, что это раньше была за суета – он делал то же самое, но в воображении, как актерское упражнение. – Я ведь первый сюда приехал, ее потом привез. Мне все говорили, зачем тебе свой самовар, найди тут нормальную, восточные немки почти как наши. Но я же обещал ей, что наши дети вырастут в нормальной стране. Через год она уже не носила каблуки и не красилась. Через два даже платья перестала надевать, нашла работу, стала на меня покрикивать. Через три оказалось, что я, оказывается, не могу составить конкуренцию самому паршивому дойчу. А ведь в России за ней очереди тоже не стояли!
– Угу, – сказала я.
– А женщина ведь должна быть какая? А? Какая? – Он скрутил несколько папирос, взял одну, прикурил от спички, глядя куда-то вверх, словно там была нарисована какая-то правильная женщина. – Она должна быть легкая, воздушная, беззаботная! Женственная, понимаешь? И чтобы все домашние дела она делала, не теряя этой женственности! Без вот этого нытья, что надоело готовить или полы мыть тяжело. Если тебе тяжело любимому мужчине готовить, ты ведь его не любишь!
– Угу, – сказала я.
– Вот мне после развода никто не готовит, и я прямо чувствую, как уходит энергия. Еда что, еду я и сам могу купить в супере, а кто вложит душу? Она мне говорит – я тебе не кухарка. А зачем я женился, если я могу и сам купить все готовое?
– Угу, – сказала я.
– Да ты замужем не была, небось и не пробовала женского счастья. – Его глаза, все это время нервно бегавшие по всей комнате, вдруг остановились на камере, и я вздрогнула от пронзительного взгляда. – Страшненькая, да? Включи уже камеру, что ли, чего стесняться.
– Так связь плохая, зависнет все, – снова попыталась отмазаться я.
– Да ерунда, ну зависнет пару раз, я хоть тебя разгляжу. Представляешь, дожили, на женщин тут не поглядеть, засудят. Ну, давай, не стесняйся, – он выпустил колечко дыма.
Мой палец дрогнул, но я все-таки нажала на кнопку с камерой. Чуть не зажмурилась. Внезапно вспомнила, что на стене в комнате висит плакат с Томом Хиддлстоном в роли Локи, что он обо мне подумает?!
Не Локи, конечно, а Костя.
Который крайне внимательно рассматривал меня на экране, даже голову склонил набок. Затянулся еще пару раз и вынес вердикт:
– Да, пухловата… Давно, небось, без мужика, а? Давай, все свои, когда у тебя секс был последний раз?
Я стала честно вспоминать.
С Игорем мы расстались в начале зимы.
Он был неплохим мужчиной, заботливым, умным. Но очень уж инфантильным: в сорок еще жил с мамой, готовить умел только яичницу и искренне полагал, что унитаз самоочищается, ведь там же вода!
В общем, я выдержала где-то полгода.
Зато этот роман мне сейчас пригодился – не хотелось выглядеть даже в собственных глазах легкомысленной женщиной, у которой одни случайные связи в анамнезе.
– Три месяца назад, – отчиталась я.
– В смысле? – Костя снова пристально посмотрел в камеру, как будто мне в глаза.
– Ну, секс был…
– Три месяца? А до этого?
– До этого полгода, а до этого…
– Обалдеть… – прервал меня Костя. – Чертов Дойчланд. У толстушки секс чаще, чем у меня!
…Ася чуть не свалилась с табуретки:
– Ты серьезно ему ответила?! Честно?
– Ну, а что я должна была сказать?.. – смутилась я.
– Что ты девственница.
– В тридцать пять?
– Ну ладно, один у тебя был, но давно, а с тех пор пятнадцать лет все паутиной заросло, и ты ждешь не дождешься, когда он…
– Ася!
– Что Ася! Такое ощущение, что я мужиков знаю лучше тебя! Всегда ври!
Я было собралась поперхнуться от такого совета, но давиться шоколадным пирожным, пропитанным лимонным ликером, с кремом из маскапоне и сливок было бы грешно.
– И чем закончилось?
– Я вежливо попрощалась и заблокировала его аккаунт.
– А Ксанке что сказала?
А Ксанке я еще не сказала… У нее был выходной, и это меня спасло – меня и новый букет от Юлиана, из ярко-красных гербер. Его я все-таки отнесла домой – точнее, отнес Юлиан, я попросила его спрятать цветы под дубленку, чтобы они не замерзли в минус пятнадцать.
И да, он снова меня провожал.
Юл: Старая семья, новые удовольствия
Когда коту делать нечего, он яйца лижет.
Был у меня когда-то старый кот по кличке Пират. Обычно коты с таким именем своей смертью не умирают, но этот как-то прижился, притерся и только под конец дней своих подхватил кошачий невроз. Целыми днями он вылизывал яйца.