Верил, что когда-нибудь всё то добро станет его. И стало, если бы не подорванное доверие. Были времена, когда слово отца считалось законом, пускай и шедшим с его виденьем в рознь. Лихачил тогда не по-детски, голову сносило от куража. А когда загремел к Крутоголову — сразу прозрел. Понял, какое место отведено ему в ходаковской империи и насколько был слеп.

— С отправками пока повременим. Еличев звонил?

— Да, товар на месте. Все довольны, все счастливы. Захаров слинял к япошкам, думаю, осядет у них надолго. Всё-таки годы сотрудничества не прошли даром.

— Если Крутоголов захочет, он его и из-под земли достанет, — холодно усмехнулся Денис. — Но это уже не наша проблема.

Артак поднял голову, присматриваясь к звёздам, и чиркнув зажигалкой, тихо поинтересовался:

— А ты, День? Чего хочешь именно ты?

В беседке было хорошо: тихо, спокойно. Ночной ветерок шевелил верхушки туй. Уже и август на дворе. Августовские ночи, они такие… непостоянные. То жаркие, без продыху, то с едва заметным осенним вкраплением. Даже тут, на юге, чувствовалось её приближение. Красиво тут будет в сентябре. Получится ли вернуться сюда вновь?

— Устранить Крутоголова хочу, — произнес решительно, высекая из зажигалки огонь. — Ты же знаешь, это моя давняя мечта. Батя вечно был против, а сейчас…

— А сейчас это огромный риск, но у нас и выбора нет, — посмотрел в его сторону грузин. — Вот увидишь, какой замес начнется. На похороны придут как друзья, так в враги. Присмотрись, как следует, важно не прогадать. Приоритеты слегка поменялись. Гаврилов, с*ка, хитрожопая, будет гнуть свое, а Тёмка с Крутоголовым — будут топить. Они сейчас обозлённые, товар-то тю-тю, — помахал рукой в прощальном жесте. — Я не смогу полететь, но отец будет рядом. Ты, главное, не вспыли. Поддержка старой гвардии нам сейчас не помешает.

Артак затушил сигарету и потянулся к бутылке с вином. Не просто так сидели, а решали реально важные вопросы, заодно и поминали Леонида. Сейчас не хотелось думать о нем в плохом ключе. Был себе человек, вел свои хитросплетенные интриги, просчитывал ходы на несколько месяцев вперед, умело приближаясь к поставленной цели. Все знали, что покойный мечтал занять место Гаврилова, но после ухода Дениса его наполеоновским планам пришел кирдык. Антоша там что-то пытался подсобить, да кишка, как оказалось, тонка. Тут практика нужна, умение общаться с поставщиками и вести за собой людей.

— Денис, а если тебя поставят во главе «рынка»? Что предпримешь?

Мужчина прекратил улыбаться, решив всё-таки закурить. Никотиновый дым дал толчок, вырвав сознание из разрастающихся ежеминутно в хаотическом порядке мыслей. Сегодня Зураб в телефоном режиме о чем-то подобном намекал.

— Не знаю. Возможность сесть за один стол с Гавриловым — заманчивая штука, конечно.

— Да и зелёный свет внутри страны, — подсказал Артак сощурившись. — Что тут думать — соглашаться однозначно.

Легко сказать. А как же мечты одной длинноволосой девушки? Сам себе пообещал воплотить их в реальность. Купить дом у моря не проблема. Проблема дожить хотя бы до отцовского возраста. Если полезет в рыночные отношения — может осесть в столице, свяжет себя по рукам и ногам. Снова поклонение, зависимость от сильных мира сего. Здесь, на юге, тем и хорошо, что сам себе хозяин. Кому надо отстегнул, кого надо прижал, кому надо передал. Того же самого Крутоголова пресонуть отсюда проще. Там же… болото там вокруг. Если засосёт, вряд ли вырвется.

— Посмотрим, — увильнул от чёткого ответа, освободив легкие от дыма. — Не хочу загадывать. Курировать поставкой в регионах — ещё тот геморрой. А у меня, как ты знаешь, семья. В первую очередь должен думать о ней.

Когда Денис говорил Ксюше, что до сих пор жив благодаря появлению дочери, то не лгал. Именно она сдерживала его безумные порывы и охлаждала чересчур вспыльчивый характер.

Подохнуть где-нибудь на сходке, лишь бы положить себе в карман лишний миллион? Спасибо, он и так не бедует. На нехватку адреналина не жаловался. Доброжелателей везде хватало. Чего только стоила охрана у дома. Дочка пасочки лепит под присмотром двух профессиональных телохранителей, это что, счастливое, мать его, детство? Амбициозностью никогда не страдал. Знал чувство меры и всегда руководствовался правилом: «Жадность фраера погубит».

А теперь, когда в его жизни появилась Аврахова, всё заиграло иными красками. Более яркими, теплыми, насыщенными. Она боялась потерять его. Он боялся потерять её. Тут всё просто: она и Лиля — открытые мишени. Готов ли он подставить их под прицел, перебрав на себя роль смотрителя нелегального рынка оружия? Ответ очевиден.

Город, из которого убегала сломя голову, встретил проливным дождем.

Говорят, если умирает хороший человек — то небо оплакивает его потерю. Хоть убейте, а принять Леонида за светлую личность, никак не получалось.