Рыцарь тьмы успел увернуться от алой режущей плоскости, но его одежда провисла, в ровный тлеющий разрез стали видные его ноги, и разгневанный ситх, взревев, яростно рванул испорченную одежду, освобождаясь от сковывающей движения юбки.

— Удобнее? — издеваясь, уточнил Фрес, сверкая озорными глазами, поддразнивая врага неторопливыми движениями клинка, и рыцарь тьмы, взревев, напал вновь, размахнувшись и вложив в свой удар всю свою мощь.

В алом мелькании спорящих клинков растворилась кипящий гневом разум рыцаря тьмы и торжествующий, издевающийся — Инквизитора, — перемешались воедино мысли соперников, их желания убить и унизить, надругаться, их сожаления о непростительной беспечности и хищная, пронизывающая, до дрожи приятная садистская издевка.

И каждый, заглядывая на краткий миг в глаза соперника, читал его мысли и свирепел еще больше, жажда крови и смерти.

Очень скоро оказалось, что и в поединке на лайтсайберах Инквизитор превосходит рыцарей тьмы. Его прошлое наемного убицы, о котором с таким пренебрежением отозвались оба, вдруг оказалось весомым преимуществом в поединке.

Несмотря на превосходную, отточенную, выверенную Макаши, рыцарь тьмы не поспевал за двумя лучами сайбера умелого Инквизитора, и тот без труда находил брешь в его защите.

И, упиваясь схваткой, предвкушая жгущую чужое тело боль и кипящую, сворачивающуюся кровь в омертвевших ранах, Лорд Фрес еще больше наполнялся Силой, темной, злобной, и его сайбер рвал, взрывал один за другим натянутые туго на груди рыцаря ремни, скользил коварно под латы, оставляя на пораженном теле круглые ровные ожоги, заставляя рыцаря орать от боли и гнева.

И чем больше ран оставлял на теле рыцаря сайбер Инквизитора — ожогов, мертвых черных островков на живом еще теле, которые Лорд Фрес чувствовал так же отчетливо, как если бы вырывал эти почерневшие куски плоти из трепещущего тела своими острыми зубами, — чем полнее наливался ледяной взгляд Инквизитора безумным злобным садистским наслаждением, тем больше в сердце рыцаря тьмы прокрадывался чернильный тоскливый ужас.

— Ну же, посмейся еще, — шептал Инквизитор с тем же пылом, с той же страстью и так же истово, как шепчут признания в любовном забытьи. Он в очередной раз заставив рыцаря кричать в полный голос от боли. Его сайбер мощным ударом пробил защиту израненного врага, и Лорд Фрес, упрямо навалившись на свое оружие всем своим весом, подавляя сопротивление трясущегося от напряжения тела, до тех пор, пока один из лучей не коснулся плеча и не выжег в теле глубокую черную рану. — Давай, расскажи мне о своей Силе!

Рыцарь, отпрянув от Лорда Фреса, на миг замер, словно собираясь с мыслями, и Инквизитор заметил, как Сила обнимает его разум черными ладонями.

Рыцарь попытался заморочить ситху голову, овладеть его разумом, вкрадчиво вложив в него Силой мысль о том, что ситха окружает целая толпа таких же, как он сам, молчаливых воинов, вооруженных алыми клинками.

На миг Инквизитору почудилось, что в полутемном мрачном мертвенном зале стало намного светлее от разом вспыхнувших десяти лайтсайберов, и точные копии рыцаря, мрачные, молчаливые, угрожающие, обступили ситха, грозя ранить, грозя напасть сразу с десяти сторон и растерзать, разрубить на десятки кусочков.

Обман разума был так хорош и так плотно сел в разум Лорда Фреса, что тот на миг потерялся, не в состоянии различить, где фантомы, а где настоящий рыцарь, скрывающийся меж бестелесными призраками самого себя.

Всеми силами стараясь нейтрализовать наваждение, ограждая себя плавными взмахами сайбера от нападения любой молчаливой фигуры, Лорд Фрес разделил свою Силу на пару равных потоков, и раскрутив один из них, словно лассо над головой, полоснул по толпе бестелесных призраков волной Силы такой мощи, что тот единственный, кто прятался среди фантомов, был сбит, смят ею, и с криком отлетел к стене, ударившись спиной о горячие камни, чуть не выронив сайбер из руки, едва не раздробленной этим ударом о камни.

Этого рыцарь не ожидал; не мог ожидать.

Мало кто мог так контролировать Силу, разделяя свое воздействие на другого форсъюзера и одновременно с этим нейтрализуя силовую атаку на себя.

Ах, как просчитался тот, кто не пришел на эту схватку!

Ах, как жаль, что некому будет рассказать ему об этой ошибке…

Тотчас же Лорд Фрес, разорвав окружающее его кольцо призраков, всем своим телом ощущая боль от несуществующих ожогов, нанесенных его разуму несуществующими сайберами, шипя и рыча, словно с него содрали кожу и еще живым усадили в кипяток, подскочил к рыцарю, и, коротко размахнувшись, нанес удар алым лучом, заставляя рыцаря вновь сосредоточиться на бое, и убрать свое наведенное наваждение.

Собрав в кулак всю свою волю и остатки сил, рыцарь, оттолкнул Лорда Фреса и с трудом парировал последовавший вслед за этим мощный удар, выбивший, впрочем, сайбер из его рук и уронивший самого рыцаря на истоптанный черный пол.

Инквизитор, покручивая в руке оружие, с нехорошим прищуром рассматривал тяжело дышащего врага, распластавшегося на полу, и неторопливо приближался к покалеченному рыцарю.

И в его вкрадчивых плавных движениях было столько угрозы, столько неумолимой жестокости, что в дальнейшей судьбе рыцаря можно было не сомневаться.