*

Приступов давно не было, а здесь воздух был свежий, горный, после питерской сырости он казался особенно приятным и целительным. Так что об астме можно на время забыть вообще. Мет лег на старый диван, служивший ему спальным местом уже третью ночь. Никого нет, можно попробовать расшевелить воспоминания. Их давно уже не было, что вызывало беспокойство и смутную тревогу.

Мет несколько раз глубоко вдохнул, затем не дышал, сколько мог выдержать. Ничего. Пока ничего. Еще несколько раз задерживал дыхание, но ничего необычного не происходило. Было тихо, спокойно, темно, где-то очень далеко слышался звук клубной дискотеки и ночной гомон курортного города. Вскоре Мет задремал.

– Мет дома, он никуда не пошел, – услышал он шепот матери.

– Если честно, я удивлен, мы на курорте, я бы на его месте расслабился и получал удовольствие от жизни, – тихо ответил Всеволод.

– Он и получает, – шепотом ответила Лилия, – и для этого ему не обязательно дрыгаться под дурацкую современную так называемую музыку, это скорее дополнительная нагрузка для него после пережитых стрессов и экзаменов.

– Кому как, – ответил примирительно Всеволод.

Мет испугался, вдруг они захотят предаться любви, а он уже не спит и станет невольным свидетелем дела для двоих. Ему стало неприятно от этой мысли.

Он встал и прошлепал босыми ногами на кухню, попил воды.

Всеволод и Лилия затихли. Мет вернулся, лег на свой диван и мгновенно уснул неожиданно для самого себя.

*

Сергей Николаевич был, пожалуй, красив. Данише он казался уже старым – как-никак давно за 40, поэтому то, что дядя красивый, Даниша скорее догадывался по реакции мамы и женщин из дворни. Совершенно точно дядя был успешен. Он с удовольствием рассказывал о столичной жизни, и мама слушала его так, словно это ее Никитична читала модный роман, привезенный по случаю из-за границы.

– Что думаешь о его будущности, Лизонька? Мальчишка хоть и юн, но уже не маленький.

– Не знаю, Сереженька, мы живем тихо-мирно, думаю, научить Данишу управлять нашим нехитрым хозяйством, потом, через пару лет женю его. Правда, уж не знаю, где ему невесту искать. Чтобы подходящая была. Впрочем, это потом, Даниша пока еще слишком молод.

– Пожалуй, торопиться с этим не нужно, – согласился Сергей Николаевич. – Даниша еще мальчишка, а партия в будущем ему нужна блестящая. Не думала ли ты отпустить его в столицу?

– В столице никуда не войдешь без рекомендаций и связей. И что ему там делать? Для военной службы он здоровьем не вышел, да и не интересно ему это.

– А никто и не видит военного человека в этой милом юноше, у него все может сложиться хорошо в других делах, – загадочно ответил дядя.

– В каких? – наивно спросила мама.

– Например, в делах искусства, – явно соврал дядя, – очень талантливый художник наш Даниил, ему учиться нужно, в Петербурге и Академия есть. Я бы помог.

Елизавета растерялась. Возможная разлука с сыном явно не обрадовала ее.

– У него самого надобно спросить, – неуверенно произнесла она.

– Непременно спросим, – улыбнулся дядя и посмотрел на Данишу. – У мальчишки есть еще один важный талант… куда более интересный, чем его художества, – тихо проговорил он.

– Дядя, неужели такое возможно? Вы согласны помочь? Учиться в Академии Художеств – мечта всей моей жизни. Нет, я даже помыслить о таком не смел! Неужели Вы нашли в моих рисунках искру таланта! – Даниша смотрел на дядю с обожанием.

– Я полагаю, что у тебя настоящий талант истинного художника, мой мальчик, – Сергей Николаевич похлопал Данишу по плечу, пытаясь улыбаться как можно искреннее.

– Дядя, – Данише захотелось поцеловать холеную, унизанную перстнями руку Сергея Николаевича. Ему все еще не верилось, что его рисунки, наброски, эскизы, понравились строгому критику, знающему лучшие картины современности, бывшему в самом Петербурге – далеком городе мечты.

– Попасть в Академию очень трудно, – Сергей Николаевич стал серьёзен. – Все таланты нашей необъятной родины стремятся в эти знаменитые стены. Кроме того, обучение там стоит дорого. Еще дороже обходятся краски, холсты, кисти и прочий инструмент для художеств младых отроков, – дядя умолк, словно бы начал мысленно посчитывать, во что станет учеба племянника.

Даниша сник. Какой резон дяде оплачивать его учебу.

– Но если кто-то из сильных мира сего увидит твой талант, а ты очень талантливый юноша, не сомневайся в этом, Даниша, то тогда…

– Неужто кто-то будет согласен оплатить мое пребывание в Академии? – изумился Даниша.

– Да, причем оплатить с большим удовольствием и даже похлопотать о поездке твоей в Италию – родину шедевров Возрождения.