Накануне отъезда брата, Родион рассеянно спросил:

– Тоник, в котором часу у тебя самолет?

– В семь утра. Может, не стоит тебе ехать? Я закажу такси…

– Еще чего! Все равно ведь проснусь. Нет уж, братишка, я тебя встречал, мне и провожать. И не обижайся на меня. Наверное, во мне взыграли родительские гены… Извини. Это и впрямь не мое дело.

– Да ладно… Не бери в голову. Все хорошо.

– Что хорошо? – с замиранием сердца спросил Родион.

– У меня все хорошо.

– А у Фаины? – улыбнулся Родион, чтобы перевести разговор.

– У Фаины? Надеюсь, у нее тоже все в порядке, но это не мой кадр.

– Жаль, а я думал…

– Увы, брат.

Платон развел руками. Ничего, мол, не поделаешь.

– А ты бы сам разул глаза… Она прелесть и была бы отличной женой и матерью, несмотря на этот ее стиль неглиже с отвагой.

– Тоник, мы, кажется, уже договорились, не давать друг другу советов по поводу личной жизни.

– Прав. Прав. Но ты все же приедешь ко мне?

– С удовольствием, – покривил душой Родион.

– Вот и славно.

Родион отвез брата в Шереметьево, убедился, что он действительно летит в Нью-Йорк, они обнялись на прощание.

Родиону показалось, что с плеч свалилась огромная тяжесть. Но тут же пришла в голову мысль: если, паче чаяния, у нас что-то получится с Лали, брат может все испортить, он будет в бешенстве. И я его потеряю. Что ж получается, я должен выбрать между братом и любимой женщиной? Тогда я выбираю женщину. «Брат мой, враг мой» вспомнил он старый роман, кажется, американский, читанный в далекой юности. Он совершенно не помнил содержания, только название… Брат мой, враг мой… На душе было муторно, как будто он предал брата. Да ерунда, у Тоника это просто каприз… А я ее люблю… Он впервые так четко сформулировал для себя это чувство. Стало чуть легче. Любовь многое оправдывает. И я же хочу защитить ее. От всех, в первую очередь от брата.

Отвратительное настроение прервал звонок Олега.

– Родь, ну, я купил конфеты.

– Спасибо тебе, дружище. Давай в два часа встретимся…

– Лучше в полвторого, иначе я не успеваю…

Лали была в магазине, когда позвонил Петя.

– Господи, что у тебя с голосом? – испугалась она.

– Мам, я что-то разболелся, – прохрипел он. – Кашель, температура…

– Высокая?

– Да.

– Я приеду.

– Мамочка, не надо. Я лежу, Анне-Лора меня лечит, не волнуйся, просто я, скорее всего, завтра не смогу приехать.

– Конечно, даже не вздумай!

– Мамочка, что ж ты одна будешь в сочельник?

– Нет. Мы с Ирмой…

– Мама, ты не расстраивайся, – он надсадно закашлялся.

Трубку взяла Анне-Лора.

– Фрау Браун, вы не волнуйтесь, я хорошо умею ухаживать за больными. Петер все время будет под присмотром.

– А вы уверены, что у него не пневмония?

– Нет, мой брат врач, он сегодня смотрел Петера, слушал легкие, у него бронхит… Брат назначил лечение. Не волнуйтесь, прошу вас.

Голос у девушки был приятный, нежный.

– Хорошо. Смотрите за ним хорошенько. Он, пока ему совсем плохо, покладистый, а чуть получше станет, с ним уже трудно будет справиться.

– Спасибо, фрау Браун, что сказали. Да, я уже сделала ему большую кружку чаю с лимоном. Он сразу сказал, что вы всегда ему на тумбочку ставили чай с лимоном, когда он болел.

– Спасибо, Анне-Лора, я очень хочу познакомиться с вами.

Лали вернулась к прилавку.

– Что-то случилось? – тихо спросила Ирма.

– Да. Петька заболел. Бронхит. Кашляет жутко.

– Значит, завтра не приедет?

– Нет. Зачем? Пусть отлежится. Эта девочка за ним ухаживает. Знаешь, у нее очень приятный голос.

– Значит, будем отмечать Рождество вдвоем?

– Значит, вдвоем. В этом тоже есть своя прелесть. Ты не находишь?

– Нахожу. По крайней мере, тебе не надо будет корячиться у плиты. Много ли нам с тобой нужно?

– Да, я как-то об этом не подумала. Вот и хорошо. Хотя что-нибудь я все же приготовлю!

– Не вздумай! Купим что-нибудь вкусное, откроем бутылочку вина… У меня, кстати, есть бутылка русского шампанского и баночка икры. И поедем завтра вместе. Если ты не против, я и послезавтра у тебя останусь, хоть отосплюсь… А двадцать шестого вместе вернемся. Перед Новым годом покупателей должно быть много. А у тебя елка есть?

– Во дворе.

– Ну да, да. А давай еще веточки купим…

– Давай…

Лали была рада, что в Рождество не останется совсем одна. С Ирмой можно и болтать без умолку и молчать…