Два наплечника были открытыми пастями львов с опасными клыками. Он сжимал меч в руке, поднял его с гневным криком.

Он убьет ее? Только так можно было стать невестой Аида?

Она подняла руку над лицом и подготовилась к ужасу, который он обрушит на нее. Когда-то давно Кора порезалась об нож. Она помнила укол от рассечения кожи, а потом странный миг, когда боли не было вовсе. Это она чувствовала сейчас?

Страшнее всего было ждать боль, которая случится. Смерть ее девичества от руки бога, который вдруг оказался беспощадным.

— Кора! — в этот раз кричала сама Артемида.

Боевой клич охотницы прозвенел с силой. Кора повернулась на четвереньках, бросилась к подруге, надеясь, что богиня спасет ее. Она могла лишь представить, что охотница дала бы отпор Аиду. Охотника пробила бы стрелой шлем владыки Царства мертвых.

Но, когда она поспешила к подруге, она поняла, что Артемида не смотрела на Аида. Она не могла увидеть бога.

Шлем.

Слухи не врали. Шлем Аида делал его невидимым для тех, кто не хотел его видеть.

Она протянула руку к Артемиде, надеясь, что охотница поймает ее за пальцы, но сильная рука обвила ее талию. Ее утащили в другую сторону, рука прижала Кору к широкой груди. Ее спина оказалась у его сердца, и она ощущала, как оно колотилось за ней.

Он нервничал? Боялся, что теперь она убежит от него навеки?

Так не должно было произойти. Он должен был стать заботливым спутником, который забрал бы ее от семьи с нежными словами и лаской. Не воином в доспехах, ворвавшимся на землю сверху, оторвавший ее от всего, что она знала и любила.

— Кора! — снова закричала Артемида.

Аид потянул за поводья, и конь развернулся. Они помчались в Царство мертвых на скорости, которая могла затмить самого быстрого пегаса в округе.

Она откинула голову и в последний раз посмотрела на солнце. Еще раз взглянула на чудесное синее небо и пушистые белые облака. Они прыгнули во тьму, и мох сомкнулся над их головами. Запечатал ее во тьме навеки.

Пару мгновений она ничего не видела. Кора боялась, что потеряла зрение. Разве не такое случалось с душами, попавшими в Царство мертвых? Смертные заявляли, что им нужны были монеты, чтобы пересечь реку, а что было у нее? Только сила, заставляющая цветы расти там, где она пожелает.

А потом зрение стало возвращаться. Будто мерцало сияние светлячка.

Она заметила голубое мерцание в глубинах. А потом души стало просто видеть. Они парили в воздухе, будто были под водой. Или она была. Их глаза были закрыты в покое, ткань на них трепетала вокруг их тел.

Конь под ними фыркнул, и Кора вдруг поняла, что прижималась к Аиду. Ее затылок стукался об его ключицу с каждым движением. Его бедра удерживали ее на месте, но и создавали живую клетку, откуда она не могла сбежать.

Кора глубоко вдохнула, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Успокоиться. Она старалась унять биение сердца, высушить пот на ладонях. Она хотела этого. Она собиралась выйти за владыку Подземного мира.

Она просто не понимала, что это произойдет так быстро.

Когда она снова открыла глаза, все Царство мертвых раскинулось перед ней. Как на карте, она видела все детали, пока конь мчался по воздуху.

Река Стикс змеилась среди черного песка, горюющие души стояли по краям. Они дико махали руками, трясли кулаками и толкались. Тусклый голубой свет от источника, который она не видела за туманом, мерцал на монетах в их ладонях.

Стикс бурлила, кипела гневом и ненавистью. Одно прикосновение сожгло бы души, но они не выглядели напугано. Они все еще дрались и толкались, чтобы пробраться к паромщику.

Кора отвернулась от безумия. Она старалась не смотреть на ужасы внизу. Но мысли о том, что ее ждало, были хуже.

Она не могла отвлечься и сильнее ощущала его бицепсы, прижимающиеся к ее рукам. Жар его дыхания на ее шее сзади. Она чувствовала мышцы его бедер, напрягающиеся, пока он уводил коня дальше от реки к… чему-то. Она не знала, что ожидать от этого кошмарного мужчины.

Кора думала, он был добрым.

Она считала его щедрым и тихим, с темными глазами, полными тайн.

Но он был как все боги. Как все мужчины. Он забирал, что хотел, похитил ее у всего, что было ей дорого.

Кора не дала себе думать о таком. Эти мысли звучали не как ее голос, а как мамин. Это был голос женщины, которая боялась перемен, и которая хотела оставаться скрытой в мире, который она создала.

Не этот голос шептал в ее голове о приключениях. Не он просил ее сделать что-то большее, чем быть ребенком. Больше, чем быть просто Корой, девой, от которой многого не ждали.