Орки бились между собой, ведя диалог самым простым и понятным языком — языком силы. Одни хотели использовать Лиару как билет из темницы, иные встали на её защиту. Потасовка набирала обороты. Трещали кулаки, зубы и рёбра, яростный рык рвал душный воздух подземелья. Окровавленный громила продолжал преследовать цель, прорвавшись сквозь сопротивление сородичей. Он сделал очередной шаг, но вновь подвергся атаке со стороны Раканы. Орчиха атаковала с фланга, вцепившись в руку громилы. Орк потерял равновесие, но тут же сориентировался, схватил Ракану за руку, ударил в лицо и швырнул об землю. Окажись на месте Раканы сама Лиара, дух девушки без всяких сомнеений покинул бы её тело, но Ракана была совсем другим созданием. Орчиха шмякнулась о землю, утёрла с лица кровь и тут же вскочила на ноги, встав разделительной чертой между Лиарой и её обидчиком.

— Ра-а! Что творишь?! — взревел орк, протирая ладонью окровавленное лицо. — Ракана не хочет на волю?! Девка выведет нас!

— Девочка помогала Трэкану! — зашипела орчиха. — Никто не навредит ей!

Орк застыл, глядя в глаза орчихи. Ракана не собиралась отступать и уж точно не боялась боя с представителем сильного пола. Её лицо искривилось в демоническом оскале, глаза наполнились огнём, а маленькие острые зубки блеснули в тусклом свете. Воистину, орки были народом, рождённым для сражений.

— Не двигаться! — послышался голос Петро, доносившийся сверху. В руках стражника красовался самострел с заряженным болтом. — Кто дёрнется — мозги вышибу! Лайм, бери Лиару и к выходу! Быстрее!

Минуло три часа с тех самых пор, как солнце окончательно исчезло с небес и уступило место прохладе лунного сияния. Всё окружение окутала тьма ночи, превратив тёмные леса Тарлада в сплошной непроходимый лабиринт. Застывшие на окраине леса эльфы, скрылись в кронах деревьев, наблюдая за величественными каменными стенами форта Блэкстоун и вершиной колоссальной башни, что возвышалась в сердце твердыни и была известна среди двух народов под именем «Свеча».

Алудан наблюдал за происходящим, схоронившись в ветвистой кроне в компании слуг. На сей раз на теле эльфийского геронта отсутствовала привычная роскошная мантия и прочие атрибуты, характерные для лорда Игг-Шайл. Ныне его укрывала лицевая маска и лёгкая ламелярная броня, созданная из прочной кожи подземных ящеров — существ, ставших важнейшими спутниками тёмных эльфов после изгнания из родных земель.

Всё окружение наполняла активность, звучали многочисленные голоса столь же многочисленных ночных птиц и стрекотание цикад. Где-то в земле скрежетали полёвки и змеи, вдалеке завывал чёрный волк, одинокий единорог наблюдал за лесом, покой коего сторожил его род. Шуршали на ветру ветви тарликумов — чёрных елей, благодаря которым и получил своё имя Тарлад, некогда известный как Долина Чёрных Елей. Распустились светлые лепестки редчайших цветов ашдашадуэн, чьё название на монлин могло трактоваться как «цветы гармонии дня и ночи» и упрощённое в людском языке до невзрачного имени «двуцвет».

Как и сотни лет назад, Тарлад оставался царством дикой природы — первозданной и нетронутой руками людей, ибо за неописуемой красотой скрывалась и великая опасность. Духи природы свято оберегали покой собственных земель, а представители здешней фауны являлись воистину уникальными существами — столь же редкими, сколь и опасными. Каждый неосторожный шаг вдоль затерянных троп рисковал привести к неизбежности и лишь храбрец или глупец находил в себе смелость дабы ступить на просторы чёрных лесов без должной подготовки.

Даже тёмные эльфы — истинные дети Тарлада были преисполнены благоговейного трепета перед живой красотой и опасностью своего потерянного дома.

— Какая громадина! — в очередной раз прошептала тёмная эльфийка — одна из спутниц Алудана, специалист в тёмном искусстве Малассы. — Эти рыцари хотят отгородиться от всего мира за покровом башен и стен.

— Таков народ людей, сестра, — промолвил её соратник. — Всю свою жизнь люди пытаются спрятаться от внешнего мира и выстроить всё окружение так, как желают того они, не считаясь с мнением прочих.

Алудан промолчал, но обозначил согласие коротким кивком. В отличие от многих сородичей он помнил далёкие годы «Войны Горького Пепла», людей, что вторглись в леса Тарлада и предательский удар, что нанесли их вчерашние братья — эльфы Ироллана. Помнил геронт и то судьбоносное решение, что приняла королева Туидхана, заключив договор с безликими и первородным драконом тьмы. Помнил и тот день, когда вершина Свечи воспылала огнём драконьего пламени.

— Даже не представляю, как мастеру Тейну удалось взять эту крепость, — покачала головой колдунья.

— Мастер Тейн, — всё же промолвил Алудан, — отнюдь, не обычный воин, дитя. Его тактический гений находится далеко впереди нашего понимания. Он умеет вести бой, знает, как найти и использовать слабости оппонента. Недаром леди Туидхана назначила его генералом Тарлада триста лет назад, — взгляд геронта в очередной раз коснулся вершины башни, где ныне подобно маяку пылало пламя гигантской жаровни. — Впрочем, тогда Блэкстоун имел несколько иную наружность.