Пауль всегда поглядывал на впавшего в религиозность громилу и скрывающего свои чувства, но мало чем от него отличающегося бандитского главаря с насмешливым пренебрежением. Снизошедшая богиня? Ха! Идиоты!

…однако — кто знает, с кого писались все эти герои мифологии?

Что он чувствовал сейчас, будучи слугой, по сути даже рабом, под пятой у подобной личности?

Страх? Безусловно. Он боялся как за себя, так и за оставленную Родину — мало ли, насколько простираются амбиции их тёмной госпожи?

Зависть? Да. И ещё какая! Он изучал искусство создания начертаний почти два десятилетия. Ему много где пришлось потрудиться, отсюда и обширные, но, увы, неглубокие знания практически во всех областях великого искусства алхимии, кроме недоступных «безродной бесталанности» запретных практик, которыми Пауль совсем не владел. Но начертания и в меньшей степени химерология — его основные направления, глубиной в познании которых он заслуженно гордился. И что же? Госпожа Куроме постигла и освоила сотворение всех знаков за пару недель! А потом отбросила в сторону, как малоперспективное направление!

Восхищение? Однозначно! Разве могут не восхищать подобные способности?

Но больше всего в нем было предвкушения. Этого трепета маленького человека, который получил шанс стать частью Истории.

Пауля вела по жизни, обжигая заманчивым сиянием недоступного, жажда славы; он всю жизнь искал признания — или хотя бы уважения. Но начиная с детских лет, когда мальчика угнетали старшие сёстры, и заканчивая весьма зрелым возрастом, до коего он проработал жалким подай-принеси у настоящих искусников, розоволосый мужчина не имел возможности реализовать и тени своих желаний.

Но сейчас, стоя за плечом мейстресс, кем бы она ни была на самом деле, Пауль испытывал твёрдую уверенность: он оставит свой след в истории! Даже в том случае, если госпожа запретит обнародовать Шедевр, который он непременно создаст — ему хватит и осознания, что он Смог. Что вопреки жалящим насмешкам, чужому неверию и собственным ограниченным талантам — Добился!

Да-а… их ждут великие свершения. Возможно, ужасные, но несомненно великие!

Тем временем от миниатюрной девчушки, которая, присев рядом с огромным телом мускулистого гиганта, выглядела и вовсе крохотной, начал расходиться фиолетовый туман и давящее на разум ощущение могучего и недоброго присутствия. Трусоватый алхимик напрягся и, прикусив губу, сжал кулаки, но не сдвинулся с места. Мейстресс презирает слабаков, поэтому он должен стать сильным!

Или хотя бы не раздражать её, показывая признаки малодушия.

Вот слабо люминесцирующий туман заполнил весь контур, стелясь по поверхности пола и словно живой окутывая тело, а недоброе присутствие стало почти что невыносимым. По крайней мере, ему так казалось, пока брюнетка не распахнула глаза. Горящие злым фиолетовым светом очи без ясно различимой склеры и радужки словно бы курились лиловой дымкой. Поток внимания мейстресс не был направлен на хозяина лаборатории, стоявшего на подрагивающих ногах, но даже его краешек помутил мысли и едва не заставил ноги подкоситься.

А потом госпожа произнесла Слово:

Кr@&aaл%&#? !

…и Пауль всё-таки рухнул на колени, с приглушённым вскриком зажимая уши.

Слово, в котором неведомым образом слышались безнадёжные вопли умирающих от пыток, топот многих тысяч ног и лап, гул сминающегося пространства и многое, многое другое, удивительным образом ускользало от восприятия — и, тем не менее, вновь и вновь повторялось в голове. Оно гнуло к земле, заставляло вжаться лбом в пол, замереть в ожидании приказов. Не издавать звуков, не двигаться, не думать, не дышать — лишь ждать повелений.

Последней мыслью алхимика, перед тем, как сознание окончательно оцепенело, был вопрос:

«Что же за ужас из глубин веков вернулся на эту грешную землю?!»

* * *

— Пауль, да успокойся уже! Хватит труситься, лучше съешь этих вкусных цукатных конфеток да выпей чаю, — произношу, пододвигая к миньону вазочку с лакомствами.

— Я… не ем сладкое, госпожа. Я п-приказал купить эти сладости для ваших в-визитов, — немного заикаясь, почти прошептал алхимик.

Но конфету съел. И даже чая выпил.

Прогресс!

Резонанс с тейгу, конечно, и мне неслабо двинул по мозгам — чего стоит хотя бы желание забабахать кусочек комфортной для демона реальности? — но на этот раз удалось оперативно воспользоваться ментальной оплеухой, изгнав чужеродные желания и оставив только озноб, с которым я, кроме как чаем со сладостями, бороться не умею. А вот Пауль не отделался так легко и теперь напоминал жертву ПТСР*. Бледность, потливость, неконтролируемая мелкая дрожь, бегающий взгляд (старательно избегающий моей скромной персоны, заметим!), заикание… почти полный набор, как говорится. Только панических воплей и выраженной агрессивности не хватает.