— Мне неудобно.

— С фига ли?

Она мнется, пыхтит, пытаясь подобрать слова, потом раздраженно всплескивает руками и выдает:

— Что я тебе могу дать взамен? Волшебную писю?

Блядь.

Только не ржать. Хотя хочется.

Лерка не замечает моего состояния и продолжает ворчать:

— Получается, что я тебе обязана. Что ты как бы покупаешь меня.

Чудная.

— Это просто подарок. Их надо уметь принимать с достоинством.

Эльвира брильянты, которые стоят гораздо дороже любого телефона, принимала с видом королевы. Никакого бреда из разряда «ты меня покупаешь». Достойно, с искренней благодарностью. Ёжик так не может. Не привыкла.

Мне нравится в ней это. Местами наглая, беспардонная, но в тоже время бескорыстная. Я по привычке ищу в ее глазах звонко щелкающий калькулятор. Он всегда появляется, стоит только поблизости появиться легкомысленной особе женского пола. Но в Вознесенской этого нет. Вот хоть ты тресни, нет и все. Хотя по легкомысленности она бьет все рекорды.

Я вижу, что подарок ее реально напряг, что нет никакой алчности, прикрытой ложной скромностью. Все по-настоящему.

Один из немного моментов, когда я ее зауважал.

— Лер, не накручивай. Я занятой человек. Мое время слишком дорого стоит, чтобы тратить его впустую. Поэтому мне важно, чтобы ты была на связи.

— Я на связи, — возмущается и тут же скисает, вспомнив про свой убогий телефон, — мама обещала взять мне новый в кредит. Через пару месяцев… если не накосячу.

— Накосячишь, — киваю убежденно, про себя добавляя, что через пару месяцев мы скорее всего будем уже не вместе, — так что бери и не майся дурью.

— Не могу, — упрямо качает головой.

— Можешь, Лерочка. Можешь. Не расстраивай дядю Демида.

Она только фыркает, дескать тоже мне дядя нашелся, и отворачивается.

Где это вообще видано, чтобы мужчина упрашивал девушку принять подарок?

Который от чистого сердца, между прочим. Ну еще и из корысти, конечно. Я люблю удобство, а Вознесенская с допотопным телефоном — это не удобно, это раздражает.

— Просто пойми, Лер, что если в следующий раз я позвоню, а ты опять будешь недоступна, то я ждать не стану. Развернусь и уеду. Я не мальчик, и не пылкий юнец, готовый часами ждать под окнами прекрасную даму. Если нет. То нет. Я найду кому позвонить.

Да, это грязный шантаж, и нет, мне не стыдно.

Она тут же вспыхивает:

— Например Вобле в красном?

— Вобле?

— Да. Той самой, которая была с тобой при первой встрече.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять о ком речь.

— Воблу, как ты выразилась, зовут Эльвирой. У нее два высших образования, свой бизнес и идеальный вкус.

— Так женился бы на ней, раз она такая идеальная.

Я невольно морщусь, вспоминая, что этим и собирался заняться, но благодаря временному помешательству взял тайм-аут.

— Может и женюсь. Потому что в отличие от некоторых она всегда на связи.

Подслащать пилюлю, и вешать на уши лапшу не в моих правилах. Я ничего ей не обещал, и не собираюсь. Пусть знает. Я такой, какой есть. Ради нее меняться не стану. Так что, если хочет — пусть подстраивается.

Лера смотрит на меня, не скрывая возмущения:

— Какой же ты…

— Какой? — хмыкаю, глядя ей глаза. Жду реакции.

— Такой! — рявкает она, а потом запихивает пакет с телефон к себе в сумку, — все?

Доволен?

— Более чем, — прикасаюсь к ее пылающей румянцем щеке. Кончики пальцев обжигает мягкостью. Кайфую.

Лера замирает, перестает ворчать, а потом сдается. Прикрывает глаза, прижимаясь щекой к моей руке. Иголки убраны. Сейчас она больше похожа на ласковую кошку, чем на Ежа. Ее отзывчивость сводит с ума.

Мне хочется поцеловать ее прямо здесь, сейчас в машине, но понимаю, что тогда не смогу остановиться, а обочина проспекта совсем не то место, где хочется придаваться плотским утехам.

— Ладно, Волшебная пися, поехали. У нас еще есть время.

— Сам ты пися! — тут же возмущается она, растеряв всю свою покорность.

Мы снова выворачиваем на дорогу. Она продолжает бубнить что-то по поводу человеческой вредности, невоспитанности и неадекватности, а у меня внутри черте что творится. Давненько мне не хотелось так смеяться. Как она это делает? На пустом месте, всего парой слой выбивает меня из привычного спокойного состояния. Точно ведьма!

И я знаю, как ее наказать за непослушание.