— Хорошо, — кивнул Гурам.

— Тогда погнали.

— Парней с собой берешь или здесь оставишь? — поинтересовался борец.

— С собой, конечно. Пусть будут под рукой.

— Давай снова этим ноги свяжем. На всякий случай.

— Опять? Зачем? Они же никуда не убегут.

— Как там у вас говорят? — усмехнулся парень. — Бережённого бог бережёт, а не бережённого конвой стережёт. Так, на всякий случай. Мне спокойнее будет.

— Годится, — согласился я.

Денис, Олег, Вова вместе с Василом деловито связали пленников. Даже рыжего, но так, чтобы нагрузка на раненую ногу была небольшой. В вертикальном положении остался один седой. Веревку на крюке ослабили, позволив ему стоять на ногах.

Мы уже собрались уходить, как раздался голос главаря:

— Просьба одна есть.

— Говори, — кивнул я. — Слушаю.

— Нам, я так понимаю, хана? — обреченно выдохнул седой.

Я дипломатично промолчал.

— Я всё подтвержу, что говорил, только Тенгизу не отдавайте, — попросил Зяма. — А если будете валить, сделайте это быстро, не мучайте.

— Ни хера, — заорал в углу здоровяк. — Я не хочу зажмуриться. Пацаны, не надо, всё что угодно сделаю, мамой клянусь!

— Заткнись, — Васил небрежно пнул его носком кеда по зубам, и культурист замолчал.

— Могу одно тебе сказать — попрошу об этом людей, которых вы на гоп-стоп взять собирались, — пообещал я седому. Сильно попрошу. Они ко мне прислушиваются, но гарантировать ничего не могу. Видишь, я с тобой откровенен, не езжу по ушам без тормозов, а говорю, как есть. Но и ты всё повторишь, что нам рассказывал и на вопросы ответишь. Это твой единственный шанс не попасть к Тенгизу и уйти быстро без мук. Добазарились?

— Ну хоть так, — седой недовольно скривился. — Лады, добазарились.

— Васил с нами поедет или здесь останется? — спросил я у борца.

— Здесь, конечно. Подвал запрёт, а сам наверху будет. Должен же кто-то за ними присматривать.

— Ладно, — я повернулся к ребятам. — Поехали….

В гостиной всё было по-прежнему, Манвел вальяжно развалился на диване. Георгий и Ашот взвешивали кипу брошек и перстней под бдительным присмотром патриарха.

— Левон Суренович, мы уже приехали. Вас Гурам ждёт на крыльце, хочет пару слов сказать.

— Я знаю, что вы приехали, — кивнул дед. — От Баграма заезжали, сказали. У вас всё в порядке?

— Да, — кивнул я. — Ничего особо срочного. Но вы должны его выслушать.

— Минут через пять, — пообещал патриарх. — Давай сначала это дело закончим.

— А где ты гулял, дорогой? — благодушно спросил толстяк. Он просто светился от радости. Видимо, уже мысленно подсчитывал барыши от сделки.

— По делам отъезжал, — вежливо ответил я. — Рассказать подробнее без разрешения хозяина не могу.

— А и не надо, дорогой, — махнул рукой Манвел. — Черт с ним, твоим рассказом. Мы тут уже закончили почти, последнюю партию взвешиваем.

Я кинул короткий взгляд на распухший портфель и раздутые сумки. Похоже, последние пачки денег туда впихивали с большим трудом. И рядом с гостями, кроме знакомого дипломата, лежал огромный квадратный чемодан с металлическим корпусом. Что самое интересное, распахнутый и почти пустой. Только в углу, лежали последние пять пачек купюр, перетянутых резинками. Две — сторублевок, а три — полтинников.

— Так, смотрим, что у нас тут, — Георгий, взвешивающий вместе с Ашотом последнюю горсть золота, добавил на колеблющиеся весы пятиграммовую гирьку, посмотрел на ушедшую вперед стрелку, замершую на двух делениях от нуля, и заявил:

— Сто пятьдесят семь граммов, ровно.

— Там ещё кольцо с изумрудом есть, — заметил Левон Суренович.

— Он, наверно, искусственный, — пробурчал грузин. — В Союзе такие партиями штамповали. И вообще, скорее всего это не изумруд, а берилл.

— Георгий, — патриарх укоризненно глянул на цеховика. — Зачем такое говоришь, да? Во-первых, кольцо дореволюционное. Я уже молчу за то, что это тонкая работа, эксклюзивный вариант. Договорились за 30 рублей за грамм, значит так и будет. Во-вторых, берилл обычно бледно-зеленый, а этот камень темный, что значительно поднимает его цену. Изумруды с таким насыщенным сочным цветом самые дорогие. Тебе ли это не знать?

— Может камень позднее вставили при Советах, вместо утерянного, — упрямо заявил цеховик.

— Дорогой, я понимаю, что торговаться — это твоя национальная традиция, — усмехнулся Левон. — Возьми лупу со стола и внимательно осмотри камень. Я уже сейчас вижу, что он настоящий. Слева еле заметную точечку наблюдаешь? Это застывший пузырек воздуха. У искусственных таких нет. И следы обработки на станке должны сохраниться, если изумруд синтезирован. Давай не будем, уподобляться упрямым подросткам. Ты же солидный уважаемый человек.