– Нет, сестра, не переживай из-за меня, всё хорошо! – под пристальным взором невестки Ваня сел за стол и поднёс к губам кубок с медовухой

Если и надеялся Иван, что благодаря невесткам его жизнь станет чуточку полегче, то очень недолго. Старшая, Марфа, уже на другой день показала свой нрав: была она под стать своему мужу, вздорная и крикливая. Стала поручениями награждать Ваню, то подай, это принеси, другое сделай, хлопот у него прибавилось. А попробуй не выполни или замешкайся – сразу кричать начинает и руками размахивать почём зря, ладно, пока хоть без затрещин. А потом придумала, что не хочет она спать в доме, где замухрышка отирается. Так и сказала: замухрышка и носом повела, сморщившись, как будто пахнет от него чем. И Андрей, чтоб угодить молодой жене, приказал младшему брату переселиться в сарай рядом с хлевом и спать там. Ваня, не говоря ни слова, собрал свою постель немудрящую и обустроился в сарае. Тут ему, пожалуй, и лучше было: за стеной Звёздочка сено жуёт, во дворе Буян побрехивает, хозяйское добро стережёт, под боком Мурка песенку поёт, куры возятся по-домашнему, петух Петя шпоры точит. Благодать! Ещё бы на дудочке поиграть, да нет её, брат старший сломал, чтоб не баловался. Вздохнул Ваня и подумал, что надо новую вырезать, как минутка свободная будет. Да будет ли она когда?..

Вторая сноха, Настя, ласковая и добрая с Ваней была, куски послаще ему подсовывала тайком: сразу поняла, что старшие братья его недолюбливают и надо быть поосторожней, иначе тоже в немилость у них попадёшь. Кое-какие заботы взяла на себя, конечно, стряпала вкусно, прясть умела, вязать, шить – словом, всю бабью работу сполняла, но от неё другая беда пришла: Настя сама ещё была дитя дитём, скучно ей было, поиграть хотелось. Вот и придумала она к Ивану приставать: то водой его обольёт, то крапивой по спине хлопнет, когда он рубаху сымет, то поленницу развалит – а ему опять собирать! В детские забавы просилась поиграть, когда мужа дома не было. Волчки они крутили, верёвочку вязали, даже в ножички играли, во как! Но особенно любила Настя играть в хлопалки: игра на быстроту и ловкость, зазеваешься – и получить от соперника крепко можно. Вот на ладушках они и погорели. Подглядела Марфа, чем это они занимаются, и нажаловалась Андрею, тот Гордею рассказал. Гордей сначала Настю за косу схватил:

– Признавайся!

А она и не понимает:

– В чём?! – вырвалась от него, отбежала, глазами сверкает – только тронь!

– Ты с Ванькой шуры-муры в сарае устроила?! – гневно спросил муж.

– Какие-такие шуры-муры?! Мы в ладушки играли!

– В ладушки, значит, – с угрозой сказал Гордей. – Сейчас он у меня узнает, как в игры играть! – и выбежал из горницы.

– Не тронь его, он ни в чём не виноват! – сорвалась с места Настя.

– А ты сиди тут и носа не кажи! – рявкнул Гордей. – А то ему же хуже будет!

Настя закусила губы и упала на край кровати:

– Поиграли… Ванечка, что же я наделала…

Задали старшие братья младшему хорошую трёпку, всыпали по первое число, так что кровью умылся. Всё объяснили: и про игры, и про своих жён, и про то, что он у них из милости живёт, и чтоб помнил это всегда.

– Запомнил ли нашу науку? – грозно спросил Андрей.

– Запомнил, братья, – утёр рукавом кровь, встал, шатаясь.

– Ну, то-то же! – подобревшим голосом сказал Гордей. – Смотри у меня!

И пошли к жёнушкам под бок, время-то позднее. А Ваня, охая, поплёлся к лохани с водой, умылся как смог и улёгся на свою постель. Спать не мог: бока болели, которые ему братья намяли.

– Ванюша, ты не спишь? – раздался шёпот.

Ванька от неожиданности аж подпрыгнул:

– Кто тут??

– Я это, Ванюша, Настя!

– Настя?! Ты зачем пришла?! Мне и так из-за тебя досталось сегодня! Уходи!

– Это тебе уходить надо, Ванечка, сгинешь ты здесь, я же вижу! Надо искать тебе лучшей доли, а здесь ты как таракан запечный, света белого не видишь!

– Куда же я пойду? – растерялся Иван.

– Куда угодно! Ты рукастый, Ваня, не пропадёшь, а здесь тебе нельзя! Ты хуже слуги в родном доме! – сдвинула бровки Настя. – Собирай вещи, вот сума охотничья, я у мужа взяла, еды тебе припасла, на первое время хватит!

– Сейчас… уходить? – с недоумением спросил парень.

– А когда же?? Когда тебя до смерти забьют?! Сейчас иди. Вся ночь впереди. Вот нож, я у мужа взяла.

– Настя, ты что, разве можно красть?! – возмутился Иван. – Суму возьму, а нож – нет, он Гордею отцом даденный. Нет! – твёрдо сказал, как отрезал. – У меня свой есть, мне отец тоже дарил, – и показал Насте маленький ножичек, которым они играли. – Какой ни есть, а мой.

– Собирайся! – настаивала Настя. – Уходи!

– Что ж, верно, и правда, надо уходить, и бабушка Аграфена так наказывала, – пробормотал Ваня. – Ладно, Настя, ступай в избу, а я пойду!

– Иди, Ванечка! У тебя всё будет хорошо! И счастье своё ты найдёшь! Только при случае весточку мне передай. Мы ведь с тобой друзья теперь, на века? – серьёзно спросила Настя.

– Друзья, Настенька, спасибо тебе! – улыбнулся Ваня. – Ну, ступай в дом.

Невестка ушла, а парень подумал, что одного друга он уже нашёл, причём там, где не ждал.

– Теперь надо пойти туда, где никто не ходил, – призадумался он. – Пойду в лес, авось, тропинка куда и выведет!

Собрал пожитки, вышел за ворота, поклонился низко дому родному, в котором прожил шестнадцать лет, и пошёл по тропинке прямо в лес, тёмный и загадочный при лунном свете. Внезапно услышал тявканье, обернулся.

– Буянка, нет, иди домой!

Черно-белый пёс смотрел на него внимательно, склонив голову набок.

– Иди домой, пёсик!

Буян опять негромко тявкнул и всем видом показал желание идти следом за Иваном.