— Госпожа Тирисия уже ждет тебя, — ответил мужчина, указывая на ручку двери в виде головы рычащего льва, — она согласилась показать тебе камень, но, безусловно, отдать его без веских на то причин она не может и…

— Да, я поняла, — перебила я Верлиона, касаясь двери, — я пошла.

— Удачи.

Прозвучало это так, словно мне предстояла настоящая война, а потому на ручку я давила с некоторым опасением, как если бы при малейшей оплошности кованый лев изрыгал пламя. В скором времени мне предстояло осознать всю многозначность уважительной интонации ко мне, но а пока я не слишком элегантно скользнула в комнату. По убранству и расположению предметов интерьера помещение походило на зал, исполненный художником в довольно готическом стиле — один длинный камин почти во всю стену чего только стоил…

В центре этого зала вокруг стеклянного стола располагались мягкие красные кресла, в которых под звуки костра можно было бы заснуть. Что ж, цвет настроения у меня соответствующий. На одном из кресел восседала Госпожа Тирисия. Именно восседала, будто это кресло было настоящим троном, и я с удивлением отметила на благородном ухоженном лице явно выраженные морщины. Её осанка была вне всяческих похвал, сложенные на коленях руки, увешанные украшениями, внушали странное почтение, да и её строгое, внимательное выражение вначале сбивало с толку, а после несколько пугало. Это были то величие и тот странный страх, которые испытывают простые люди пред знатью.

Сев напротив женщины, я могла с уверенностью сказать, почему Верлион был так воспитан: госпожа Тирисия выглядела той женщиной, что все дела держала в прочной узде. Её волосы, убранные назад, уже тронула седина, но у меня никогда бы не повернулся язык назвать её возрастной или того хуже — пожилой. Даже Орис, что обыденно ведет себя спокойно и несколько лениво, вдруг начал переступать с ноги на ногу, поправляя на себе всю одежду, какая на нем только была. Я и подумать не могла, что под подобным взором, мы начнем нервничать…

— Я рада, что главенствующее место в Багряных Небесах, наконец, заняла столь прекрасная Госпожа, — размеренно начала Тирисия, кивая в такт своим словам. Я глупо улыбнулась, быстро ища в своей голове тот ответ, который мог бы прозвучать в этой комнате достойно.

— Я буду стараться, чтобы стать прекрасной Госпожой для своего народа, — взяв себя в руки, ответила я, — благодарю вас за то, что вы нашли для меня время.

— Как же иначе? К сожалению, я не смогла присутствовать на столь важной свадьбе, но я обязана была поприветствовать вас лично, Эофия. Люди называют вас очаровательной и доброй.

— Рада слышать подобное.

— Прежде, чем я отвечу на ваши вопросы о камне, — медленно произнесла Тирисия, опуская взгляд на шкатулку, лежащую у неё на коленях, — я бы хотела поговорить с вами о будущем Империи.

— Конечно же, я буду стараться во благо Гоариса.

— Я слышала, будто вы родом не отсюда, Эофия, но это не имеет значения, если упрямец Некрис согласился отдать свой род в ваши руки. Я рада, что имею возможность вновь построить сожженные мосты между нашими кланами. Надеюсь на вашу доброту, о которой говорят люди.

— Да, я слышала о том, что когда-то Серебристые реки были в прекрасных отношениях с Багряными Небесами. Но столь ужасная трагедия…

— Конечно, эта трагедия накрыла трауром и мой дом. Покойная матушка Некриса была мне хорошей подругой. А потому я искренне желаю восстановить то, что было утрачено, до того, как моё место займет моя старшая дочь.

— Что же вы такое говорите, я уверена, ваше правление будет длиться ещё много лет.

— Благодарю за ваши слова, — только сейчас я заметила, что всё то время, что мы разговаривали, Тирисия маниакально поглаживала шкатулку в её руках. — Безусловно, нам стоит начать с заключения торговых сделок и решить вопрос об острове, который граничит с обеими нашими территориями, но, полагаю, вы догадываетесь о том, что я желаю вам предложить…

— Признаться честно, некоторые мысли меня посещали.

— Что ж, тем лучше, думаю, в подобном случае мне не придется объяснять вам всю выгодность предложения. Я лишь желаю воссоединения той связи, что веками была между нашими кланами. Искренне надеюсь на то, что мой сын Верлион был учтив с вами все это время.

— У вас замечательный сын.

— Да, но вспыхивает он подобно спичке, и сложно это потому, что никто не в силах остановить его разбушевавшегося. Его отец был таким же, — улыбнулась Госпожа. — Я лишь искренне надеюсь на то, что вы согласитесь взять моего сына к себе в мужья. Это будет честью для нашей семьи. Но и вы в свою очередь сможете рассчитывать на мою помощь.

— Так я и предполагала, — без смущения солгала я, представляя самодовольное выражение лица Лиона, — а потому мой ответ положительный.

— Это так замечательно, — Тирисия улыбнулась так добродушно, что теперь я вновь стушевалась. — А ныне о том, что интересует вас, — тут уж её улыбка испарилась, и женщина аккуратно открыла шкатулку, поворачивая её ко мне внутренней стороной. Саму шкатулку при этом она не выпускала из рук, это показалось мне…странным.

Камень переливался от оранжевого к розоватому и мне вдруг сильно захотелось к нему притронуться, но я настороженно покосилась на женщину, что выглядела так напряженно, будто была готова в любой момент выдернуть эту шкатулку у меня из-под носа. Она настолько привязана к нему?