Сегодня была запланирована разведка в резиденцию Ветровых. Ветровы ждите, я иду к вам. Эти мысли заставляли стоять на ногах. Ощущение было такое, что на плечи мне поместили скалу. Нет. Будто на меня высыпали тонны песка, он падал невыносимым грузом, и песчинка за песчинкой отрывал плоть. Мою плоть.

Но я стоял.

Ко мне на последних посещениях подходил техник и намекнул что на меня потрачено ресурсов уже больше чем на сто миллионов. Я слишком долго могу находиться в тренировочном кубе. Директор сказал, что стоимость для меня не увеличится, ему удалось всё списать по какой-то программе.

Мне было плевать, даже если бы на меня записали долг. Я бы даже увеличил количество посещений, но мне сказали, что больше двадцати не делают. Уже после пятнадцатого дня эффект от тренажёра ощутимо снизился. И сегодня добавилось совсем чуть-чуть. Но я продолжал стоять.

На крупицу я стану сильнее. Пусть на каплю.

Сознание начало меркнуть.

…Я сопротивлялся…

…Если бы даже записали в долг. Я всё равно не вылезу…

…Мне нужна сила и я её получу…

…Сила иди ко мне…

— А-а-а. — мой душераздирающий крик сотряс стальной десятиметровый куб.

— Глеб. С тобой всё в порядке? — надо мной в белом халате склонилась Анастасия. Её красивое лицо на фоне белоснежных стен и потолка омрачала тревога. — Ты перестарался на последнем посещении и тебя доставили в больничное крыло.

От белизны вокруг зажмурился, но даже сквозь опущенные веки испытал неприятные ощущения.

— Который час я не опоздаю на О.Т.? — под собой почувствовал мягкость кушетки и теплоту одеяла. Было приятно, что есть люди вокруг, которые обо мне позаботились.

Это первое что я сказал куратору. Дикая строгость и обязательность посещения дисциплинировала и заставляла вырабатывать определённые привычки: помнить об Общей теории, не опоздать на Общую теорию, сходить в туалет перед ней, даже не думать прогулять это занятие и прочее.

— Глеб успокойся. Ты уже был на ней утром. Понимаю, что такая обязательность посещения — большой стресс.

— Согласен. Я уже иногда просыпаюсь ночью и трясусь от страха.

Мои веки были закрыты, но бедро куратора прижималось к моей руке и я почувствовал, что она напряглась:

— Да шучу я, — успокоил куратора, хотя это Общая теория действительно напрягала.

— То, что ты шутишь, это хорошо. Могу обрадовать, что после нового года будет трёхмесячный перерыв в этом занятии, чтобы учащиеся в учебно-боевых заданиях смогли закрепить полученные знания. Даже до нового года при формировании боевых групп учеников будут два пробных задания, там тоже будут небольшие пропуски в Общей теории. Успокойся, скоро ты отдохнёшь от этого занятия.

— Так который час?

— Сейчас почти вечер. Ты был в отключке пару часов. Твоя регенерация достигла очень высокого уровня. Это впечатляет. Вон там висят часы.

Приоткрыл глаза. Анастасия сделала изящный жест, а я проследил за её рукой и уставился на прямоугольный белый циферблат со светящимися белыми цифрами:

«20:23».

В глазах снова зарябило от белизны. Будто я оказался под ярким полуденным солнцем и мне захотелось уползти в тень.

Лишь лицо Анастасии ярким красивым пятном служило местом, куда я мог направить взгляд, чтобы спастись от окружающей белизны. Её зелёные глаза притягивали.

Я недобро улыбнулся. Сегодня у меня ночью представится возможность поползать в тенях, когда полезу к Ветровым. Я безмерно радовался, что браслет на руке не выдержал посещения тренажёра. Я находился в нём так долго, что браслет, который должен выдерживать большие нагрузки сгорел на моей руке в потоках энергии. Мне одели следующий и тот сгорел, а затем мне сказали, что данных достаточно и можно пока обойтись без браслета. Подозревал, что за мной следили через это устройство.

— Ладно, отдыхай. Когда захочешь, пойдёшь к себе. Из палаты тебя не гоню.

Поймал себя на мысли, что всё это время молча разглядывал куратора и смотрел в её изумрудные глаза. Она встала с кушетки и, покачивая бёдрами, удалилась.

Я покинул больничное крыло.

На школу опускалась ночь. Холодало и комбинезон с подогревом очень выручал. На груди болтался мой недозначок двусильного мага.

Ученики привычно убегали с моего пути. Некоторые обходили по широкой дуге. Что было смешно, так делали даже некоторые представители моего рода. Особенно мой близкий родственничек Анатолий, который в первый день в школе, стоя на КПП, указывал мне на выход из школы, его дуга была такой же большой как у Вениамина и Виктора Ветровых.

Все эти дни я практически ни с кем не говорил кроме Марфы на смартфоне. Ведь если Светлану убили, чтобы мне насолить. Ветровы и дальше могли убивать и калечить тех, кто мне был близок.

Может я зря себя накручиваю, и это действительно был…

Нет.

Не верю.

Я отлично научился ползать по стенам и любым поверхностям. Отлично скрывал своё присутствие. Даже современная сигнализация не могла меня обнаружить. Возможно датчики движения, но и их я тоже научился обманывать. Когда я уплотнял ауру и замедлял жизненные процессы избегал топовую сигнализация по обнаружению жизни. Тренировался проникать в здания на своём, довольно большом гостевом домике. В основную резиденцию Тумановых не залезал. Там проживала напыщенная и заносчивая главная наследница Варвара. Она даже не разговаривала со мной. Сначала я несколько дней с ней здоровался, а потом перестал.