На этом последние разглагольствования и прелюдии закончились, сержант перешёл от слов к делу. Он решил проверить каждого из кандидатов лично, выступив в тридцати поединках один на один. Кроули отодвинул нас к забору и стал поочерёдно вызывать рекрутов в центр круга на бой. И как Гром не рвался показать нашему наставнику где раки зимуют, его очередь затерялась где-то в середине шеренги.

Первым Кроули жестом вызвал, по всей видимости, самого молодого рекрута. Весьма невысокого роста и щуплого телосложения, этот парень неуверенно подошёл к сержанту и встал на изготовку. Выбор оружия у него был весьма странным: в правой руке он держал укороченный пехотный меч, а в левой – тонкий длинный кинжал с чрезвычайно широкой и загнутой к рукояти гардой. Юноша, приготовившись к бою, коротко кивнул, и поединок начался.

Кроули ходил без стойки, держа осанку, периодически выписывая красивые фигуры то одним, то другим, то сразу двумя мечами. Рекрут же заметно нервничал и при каждом мимолётном движении своего опытного противника дёргался и переминался с ноги на ногу.

– Скажу сразу, что любым из видов оружия, что вы выбрали, я владею лучше вас, – продолжая ходить кругами вокруг рекрута, сказал Кроули. – Разве что кроме капрала, которого мало кто из живущих ныне следопытов может переплюнуть во владении луком, самострелом и вообще всем, что поражает врага издали.

Сержант вдруг сделал молниеносный рывок вперёд и ударил юношу сразу двумя мечами в плечо. Малец взвыл от боли, упал на одно колено и, выронив оба своих клинка, прижал руки к раненому месту. Слава богам, лезвия не заточены, иначе этот однозначно стал бы для рекрута смертельным.

– Важен не только выбор оружия, – заявил Кроули, помогая первой жертве его тренировок встать. – Важно правильно выбрать время и место боя, что совершенно недоступно в регулярной армии. Таких боёв, как сейчас, в вашей практике быть не должно. Вам дано выбрать место сражения, чтобы повернуть его исход в свою пользу. Например, нужно быть выше соперника. Нужно стоять к солнцу спиной. Вы научитесь ещё много чему, я гарантирую это. Рекрут, как тебя зовут?

– Вистрам Шилем, сэр, – сквозь зубы прошипел юноша, стараясь сдержать боль внутри себя.

– Расскажи нам, как ты здесь оказался. Ты слишком молод и недостаточно крупный чтобы быть в ударном отряде.

– Ох, это обязательно? Я бы хотел не распространяться о себе.

– Это приказ, – спокойно ответил сержант. – К тому же, я уже всё о тебе знаю – справки навёл, документы все видел, разговаривал с капитаном тюремной стражи. Хочу, чтобы все остальные услышали твою историю.

Вистрам тяжело вздохнул и ответил:

– Я не знаю, как попал в приют, но находился в нём с самого раннего возраста, в котором себя помню. Родителей не знаю, и настоятель приюта, видимо, тоже. В детстве меня часто пороли за то, что я много воровал у других детей и людей на улицах. Пороли часто, но далеко не так часто, как не замечали всего того, что я творил. В одиннадцать лет мои действия заметили… кхм… довольно тёмные личности, которые завербовали меня в свою "дружину". С тех пор жизнь пошла на лад – меня никогда не ловили, а мои карманы всегда были забиты чужим золотом и серебром. Часто меня отправляли на разные задания, из которых я возвращался с необходимыми "дружине" украденными вещами. Почти семь лет меня не ловили, пока "дружинники" не решили, что я уже слишком взрослый для этого дела и не подставили меня. В общем, я загремел в темницу, где пробыл два месяца, ожидая приговора. И приговор вынесли – виселица. Но за день до приведения приговора в действие началась война, и капитан стражи, прекрасно знающий о моих навыках, предложил мне выбор – эшафот или армия. Как вам должно быть понятно, выбрал я второе. И направление мне дали именно к вам, сэр.

Я немного опешил от такой откровенности. Увидь я в мирной жизни такого вот юношу, ворующего у меня на глазах – сдал бы властям, но сейчас почему-то я первым делом подумал о том, как он может послужить нашему делу. Если Вистрам действительно настолько незаметный и незримый, словно тень в безлунную ночь, он станет превосходным разведчиком или убийцей. А это, думаю, дорогого стоит.

– Важный момент, – произнёс Кроули. – Никого из сов не интересует, кем вы были до вступления в мой отряд. Точнее, вам может быть интересно, но это никоим образом не должно влиять на ваше отношение к другому рекруту. Все ваши плохие навыки, черты характера и всё остальное, что обычно вызывает лишь отвращение добрых граждан королевства для сов становятся козырной картой в их деятельности. Возвращайся в строй, Вистрам, твои "теневые" способности мы проверим в иное время. Следующий!

Следующим вышел очень колоритный здоровяк отчего-то без шлема, выше практически каждого из нас, но всё ещё сильно не дотягивающий по росту до Громмера. Но что у него действительно выглядело откровенно, даже неприлично огромным – это его живот. Пузо было настолько большим, что на его боках не сходились кожаные тесёмки латного нагрудника, который так и болтался на нём, при каждом шаге подрагивая, как лист на ветру. Но, несмотря на явный перебор с животом, в остальном этот рекрут выглядел очень грозно: широкие плечи, мощные руки, голова, визуально переходящая сразу в плечи из-за очень толстой накаченной шеи, бритая голова, длиннющая борода, разбитая на две косы до самого пояса и… полное отсутствие ушей. Да и лицо у этого здоровяка казалось скорее результатом многолетнего планомерного избиения: кривой нос, рваные губы, чуть перекошенная челюсть, давно зажившие борозды, видимо, от холодного оружия вдоль и поперёк.

В руках он держал самую большую булаву, что я когда-либо видел: её толстое обитое металлом древко длиной было почти с моё копьё, только вместо острого наконечника на верхушке сиял тяжеленный чугунный шар. Будь это оружие не тренировочным, а боевым, то этот шарик сплошь покрывали бы смертельно опасные конусы-шипы. Честно говоря, тяжело считать эту булаву чем-то не боевым, потому что удар такой не то что череп, а каменную кладку раскрошит в пыль.

– Взгляните на этого рекрута, – начал Кроули. – Мало кто согласится в здравом уме побороться с этим медведем. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо – потому что бой для него выигран уже заранее. Плохо тем, что я вам сейчас продемонстрирую.