— Что нравлюсь? — усмехается он.

— Мне никогда не нравились перекаченные парни, у них руки становятся короткими, — ответила я, и Заха растерянно посмотрел на свои руки. Поверил, идиот!

— Скажи мне пароль для хозяина борделя, чтобы я могла забрать антидот, — с трудом сдержав смех, сказала я.

— Вот еще, как только выполнишь свою часть договора, — хмыкнул Фантом и сложил руки на груди.

— Я-то выполню! Ты не оставляешь мне выбора. Но у меня нет гарантий, что ты не обманешь меня. Ты ненавидишь Челейва, у вас свои какие-то прошлые разногласия. Но он дорог мне. Пожалуйста, оставь нас в покое. Мы осядем в Эдинне, продолжим быть теми, кем были до всей этой заварушки — детективом и помощницей, не вмешиваясь ни в какие ваши дела. Дай нам возможность жить мирно.

— Ха! Так я тебе и поверил! Ты гонишь, что хочешь быть каребиром.

— Прости, не знакома с игровым сленгом, — прикинулась я.

— Каребир — заботливый мишка, игрок, который никогда не вступает в противодействие с другими игроками. Тот, кто игнорирует гильдии и установленные ими порядки. Никуда не встревает. Может быть, я тебе бы и поверил сейчас, глядя в твои честные глаза, если бы не события произошедшие в Тензане. Ты сделала то, что другим игрокам не удавалось. И не пытайся убедить в том, что это вышло случайно. Я тебе не верю. Ты темная лошадка — не непись, и не игрок. Кто ж ты такая, Лиоана? И почему ты безвылазно торчишь в этой игре?

А его не так просто обмануть, подумала я.

— Тайну моего появления в этом безумном мире хранит мой босс, поэтому он нужен мне бодрствующим. Задам ему эти вопросы, когда он проснется, — я старалась говорить безразличным тоном, хотя у меня внутри все кипело.

— Все в твоих руках. У тебя есть десять минут, чтобы доказать свое страстное желание спасти друида. Беги. И не шути с Фортунатом. Об этом чуваке в миру ходят легенды.

Заха оставил меня в одиночестве. Я собралась с духом, отыскала Леильфу, отвела ее подальше от чрезмерно улыбающегося Грома (опять свою трубку курил!) и сказала, что у меня есть важная информация для неё и ее подруг. Гизеию я вернула хозяину, сожалея о том, что не спустила ее на шантажиста.

Принцесса отыскала Фильву, Анслу и Фрею, и мы впятером отправились на развилку. Фильва шла неохотно и держалась настороженно, словно не доверяла никому из нас. Ансла как всегда молчала и улыбалась, витая в облаках. Фрея поглаживала нож, висящий на поясе бального платья, словно он был ее лучший друг, а Леильфа пыталась выяснить у меня, что случилось. Шлейфы их длинных платьев тащились по земле, сметая с дороги всякий мусор.

Не доходя до развилки, я остановилась возле липы и знаком попросила девушек замолчать.

— Дерево что-то желает мне сказать, — объяснила я и приложила к стволу обе руки.

Эльфки с интересом наблюдали за мной. И хотя они тоже обладали кое-какими способностями к магии, общение с деревьями для них было в диковинку. Я мысленно извинилась перед Учителем за разыгранный спектакль.

— Что там, Лиоана? — не выдержала Фильва.

— Липа говорит о том, что здесь находятся ваши враги, — сказала я, отринув от дерева.

— Кто?! — в один голос спросили подруги.

— Красные черепа здесь.

— Так я и думала! — воскликнула Леильфа, — что они никогда не остановятся. У них в плену находится моя сестра! И теперь Красные черепа пришли за свежей порцией крови эльфов.

— Они сейчас будут здесь, — быстро сказала я, осматриваясь по сторонам.

— Девочки, готовьте оружие! Как только они подъедут ближе — стреляйте. Красные черепа ни с кем не спутаешь, все они выглядят, как один. Фрея — бросай нож Форту в горло. Главарь единственный, кто имеет человеческий облик.

Фильва и Ансла завозились с платьями. Фильва достала из-под подола своего платья лук и колчан со стрелами, Ансла вытащила арбалет. Я ни секунды не сожалела о принятом решении. Вместе с эльфками мы расправимся с черепами, а потом я достану Заху и выпытаю у него пароль, чего бы мне этого не стоило. В кармане моей куртки лежала пушка, которую я позаимствовала у Грома. Она стреляет пулями из ядовитого борщевика. Это орудие наносит игрокам колоссальный урон, в том числе и оставляет отпечатки на внешности.

Услышав цокот копыт, мы насторожились. Леильфа отдала приказ о готовности номер один. Встав друг к другу спинами, мы направили оружие во все стороны. Мы стояли на пыльной дороге, вглядываясь в сумрак, готовые выстрелить в любую секунду, вступить в бой и драться до победного.

Цокот копыт приближался. Фигура в белом балахоне, с капюшоном на голове въехала на вороной лошади на развилку. Леильфа с беспокойством всмотрелась в одинокого гостя.

— Это не в правилах Форта — приезжать одному, — шепнула она.

— Стой! Ты кто? — крикнула в темноту Фильва, наводя прицел фигуре в голову.

Наездник медленно поднес руки к голове и сбросил капюшон. Мы увидели длинные каштановые волосы, в беспорядке разбросанные по плечам.

— Кто это? — поражено спросила молчаливая Ансла.

Девушка на вороной лошади поднесла к лицу фонарь и зажгла его. В темноте озарилось лицо, изуродованное огромным шрамом на лбу. Шрам был косой, рассекающий левую бровь девушки пополам. Леильфа закричала: «Не стрелять!!!» и кинулась к ней, стащила ее с лошади, порывисто обняла.