Родители тех, кому предстоит Большой Выбор, собрались в Городском Дворце. Дети в парадной форме, специально отшитой для Большого Выбора, вышли в главный зал. Они заняли места в первых рядах амфитеатра. Родители расселись полукругом за детьми. Синтия обернулась и помахала мне рукой. Совсем взрослая.

Я, вообще, с трудом переношу все эти формальные процедуры и мероприятия. На большом экране нам показали детей, с того момента, как они трёхлетними несмышлёнышами зашли в Храм Наук, до сегодняшнего дня. Мы послушали, как дети читают стихи, рисуют картины, играют на флейтах и виолончелях, и все это конечно очень мило, но мне ведь возвращаться к Патсторсу!

Я встала со своего места в амфитеатре и спросила у стюарда, как долго продлится фильм.

– Еще три часа, – ответил стюард. – А потом будет бал выпускников, родители смогут подождать в оранжерее или поехать на работу. Само объявление Выбора состоится к вечеру. Приходите к семи часам!

Я поблагодарила стюарда и связалась с мужем. Не факт, что я освобожусь к семи часам. А он точно сможет приехать. Я взяла с него обещание, что он сразу, как только узнает, какой выбор сделала Синтия, позвонит мне и всё расскажет в точности. Теперь – на работу!

Когда я прилетела к профессору, он уже встречал меня на парковке. Увидев его эмоциональное состояние, я начала смеяться, радуясь за то, что у нас получилось:

– Патсторс, твоя идея, как всегда, сработала…

– Да, скажешь, как всегда… Где ж как всегда, если иногда, – ответил профессор, с нетерпением взяв излучатель.

Когда мы отсканировали координаты, зафиксированные мной над океаном, профессор стал писать программу по установлению границ времени, конечно же, с моей помощью. Мы провозились около трёх часов и выяснили, что размер временнОй кротовины, которую мы нашли, с помощью своего излучателя версии 24, таков: от нас она – 5 миллионов 324 тысячи 25 лет – 5 миллионов 324 тысячи 23 года. То есть – внутренний её размер: примерно 2 года.

Нам осталось определить размер этой временнОй дыры на нашей стороне. То есть: вычислить – сколько у нас есть времени до того, как она для нас будет не доступна. Написав все необходимые программы, мы с Патсторсом отправились в то место, на Сардии…

Добравшись и убедившись, что поблизости никто не летает, мы принялись устанавливать дополнительные сканеры аномальных излучений. Зафиксировав кротовину, мы вычислили, что на нашей стороне её размер с месяц, и что этот месяц уже заканчивается и осталось, буквально пару часов.

– Профессор, что будем делать, – тревожно начала лепетать я…? – Если мы не попробуем открыть кротовину, мы её упустим…

Профессор задумчиво молчал. По его выражению лица было видно, что он понимает больше моего и пытается придумать самый оптимальный вариант действий. Я не стала ему мешать и решила ещё раз всё тщательно проверить, пока он думает…

– Да… Жаль, что мы не подготовились, ничего не взяли с собой, – наконец заговорил Патсторс. – Аника, ну, ты ж понимаешь? Учитывая, что мы над океаном, вариант один…

– Понимаю, профессор. Вместе с Сардией?

– Да. Я конечно, не хотел бы рисковать тобой, но других вариантов нет. Мы ж не знаем: либо – таких дыр полно в течении времени нашей жизни, либо – нам крупно повезло, и эта кротовина – большая редкость на протяжении ста, а может и тысячи лет.

Я молча запустила стабилизатор излучателя и он начал фиксировать эту червоточину. И вот кротовина открылась. На датчике прибора были видны пространственные границы кротовины. И нам повезло, что наша лётка, по размерам, в неё проходила. Но сама червоточины была под водой и нам придётся нырять. Конечно наша хронология достигла того прогресса, что у каждого был свой летающий транспорт, который помимо двигателя для движения, имел ещё магнитный двигатель – антигравитационный. И данные транспортные средства хоть и имели герметичность, но не были предназначены для движения под водой. Мы это осознавали. Хорошо, что расстояние до кротовины под водой было всего 7 метров. Тянуть резину нельзя было, потому что при её открытии, сразу бы полилась вода на другой конец кротовины.

– Сардия, резко вперёд метров на 15, затем снова резкий поворот назад и вверх из воды.

– Принято, – ответила машина.

Сардия быстро рванула в заданную точку. Произошла мгновенная вспышка и Сардия повернула вверх из воды. Мы вылетели над поверхностью воды на 5324024 года в прошлом.

Был ветер, но шторма не было.

– Сардия, просканируй где ближайшая суша и вперёд, но не спеша. Выводи все данные на экран.

– Делаю, – ответил искусственный интеллект.

На панели управления стали появляться показатели температуры за бортом, показатели, влажности, вероятности сейсмических активностей, а также флора и фауна, которая выделялась на экране разными цветам. Геометрических построений не было. Людей от животных сканировочная программа отличить не могла. Мы приближались к ближайшей суше. Была ночь, и я специально не скомандовала о включении фар, чтобы местные (если они есть) нас не обнаружили, по крайней мере – чтобы не обнаружили в полёте.

Мы вышли из Сардии, взяв с собой дистанционный пульт связи с ней. И её я оставила в полу–метра от земли. Взяв голограммер, я стала записывать всё, что вижу, в трёхмерном измерении. Вокруг были не знакомые нам деревья, огромных размеров. Мы чувствовали себя, как два потерявшихся муравья в огромном лесу. И у Патсторса, и у меня потихоньку начиналась паника. Сразу появились разные внутренние страхи, которые мы раньше никогда вообще не испытывали в своей жизни. Страх застрять здесь навсегда, страх, что на нас нападут ядовитые насекомые, или того хуже – дикие звери. Хотя, что хуже, это ещё – большой вопрос.