– Госпожа, вы снова… – осуждающе вздохнула Ралит, моя горничная.

– Откуда тебе знать? Ты даже не можешь меня видеть! – озорно отозвалась я, шнуруя ботинки на низкой мягкой подошве.

– Силами Великой Птицы ваш взор пал на меня на рынке рабов. Взять в дом фениксов слепую сову – по меньшей мере глупость, по высшей – безрассудство, – ворчала женщина, на ощупь находя пальцами нужные вещи. Протянула мне кошель с золотом и камнями, короткую шпагу, мужской платок. – Но быть незрячей – не равно быть глупой!

– Согласна, Ралит. Ты одна из умнейших женщин, знакомых мне, – я поцеловала горничную в морщинистую теплую щеку. – Но это не значит, что я откажусь от своего развлечения.

– Но вы помните, госпожа, когда вы подобрали того монстра?

Такое невозможно забыть.

Ралит говорила о неприятном случае около пятнадцати лет назад. Черноволосый смуглый невольник, горбатый, с массой увечий, был куплен мною по смешной цене. А потом, когда его выходили наши целители, попытался меня изнасиловать и убить. Естественно, у него ничего не вышло. Стража подоспела вовремя, да и не так легко взять женщину феникса, когда каждая клетка твоей кожи тлеет и воняет паленым мясом. С ожогами всего тела горе-убийца отправился в лазарет, где и скончался.

После этого неприятного эпизода, я почти на полгода завязала со своим занятием. Но постепенно снова вернулась к нему. Почему?

Наверное, от того, что чувствовала в ущербных родство с собой. И… благодаря Великой Птице в моих силах было помочь им.

– Что-то мое сердце не спокойно, госпожа. Прихватите с собой Седрика, – посетовала старая слепая сова.

– Конечно, Ралит, как всегда. Я никогда не выйду из дома без охраны. Каждый феникс – большая ценность для Птичьего Континента, даже ущербный, навроде меня.

– Полноте вам, госпожа Враналия, вы не правы. У любого в мире есть пара, так завещали Боги Близнецы, когда создавали все пять Великих Континентов. Просто, вам еще только предстоит встретить своего мужчину, – Ралит принялась приводить в порядок постель.

Не знаю, каким образом, но слепота вовсе не мешала горничной отлично выполнять свои обязанности. Этим приобретением я всегда оставалась довольна. И если не считать ее слишком острого порой языка, то можно было гордиться славной рабыней. Вера в старые заветы казалась мне смешной. Ведь я уже не раз видела, как погибает в одиночестве, так и не вставший на крыло, птенец. Состарившийся старик. И я давно смирилась, что мне предстоит такая же участь. Ну где, во имя Великой Птицы, на нашем Континенте найдется убогий пернатый?

Говоря о Ралит, у пожилой женщины совсем не осталось родственников, и я выкупила ее, обезвоженную и голодную у мейстера Дурга, знаменитого на все пять Великих своими сальными шуточками, работорговца. Ее заставляли работать, забывая поить и кормить, сова оказалась, без преувеличения, на грани смерти.

Подняли на ноги. В ответ получили столько заботы и любви, сколько сложно вообще представить. Я даже предлагала ей свободу, но Ралит лишь отмахнулась, мол, зачем она ей и куда она пойдет…

– До свидания, моя дорогая, – бросила горничной и выпорхнула из комнаты.

Седрик, по своему обыкновению, нашелся на конюшне. Седой, но крепкий мужчина мог дать фору любому молодому фениксу, жаль только, не волшебник, а простой человек. Хотя, глядя на его разлёт плеч и перекатывающиеся под свободной рубахой мускулы, невольно задумаешься: «а нет ли в нем толики крови огринов, живущих на Зеленом Континенте»?

– Вы опять, госпожа? – поднял голову конюх, с неудовольствием посматривая на мою маскировку. – Или, мне стоит обращаться к вам – господин?

– Лучше второе, Седрик, – кивнула я, осматривая свою белоснежную кобылку по имени Вьюга.

Коняжка стоила двух десятков крепких рабов, но отец подарил ее на мое шестидесятилетие. У Вьюги тоже имелся дефект. Маленькое черное пятнышко под гривой, чешуйчатое. Кроме меня никто о нем не знал, а Седрик, разве что косился на кобылку синими глазами, да задавался вопросом отчего она не стареет наравне с ним.

Правда была до банальности проста: кэртары растут и считают годы свои совместно с владельцами. Во Вьюге текла лишь капелька демонической крови, однако этого было вполне достаточно, чтоб кобылка обрела долголетие. Но человеку, пожалуй, ее знать необходимости и не было.

– Господин Вран, извольте запрыгнуть в седло? Вы не забыли кортик и кошелёк? Не знаю, как вы ладите с этой норовистой лорой, – покачал головой мужчина, намекая на непокорный норов белой лошадки.

– Все при мне, Седрик. Главное, ты не оставь свой преданный Фениксам меч, – привычно отозвалась я, одним ловким движением взлетая наверх. Ноги легко находят стремена, а бедра сдавливают бока Вьюги. – Давай, хорошая. Может быть сегодня, мы обнаружим бриллиант среди грязных, покрытых мхом, камней?..