Подумав о том, что мне придётся сначала рассказать ему о своих деликатных проблемах, а потом раздвинуть ноги — я испытала вторую волну неловкости. Хотя странно: ведь меня осматривали мужчины, и прежде и мне было совершенно всё равно.

А вот сейчас… нет.

— Миллер Стелла Аркадьевна… — удерживая в руках мою закрытую карту, едва не нараспев протянул он. — Какое красивое у вас сочетание имени и фамилии.

— Это фамилия моего мужа, девичья была Рябинина, ничего особенного.

Что? Зачем я ему это рассказала?!

Кажется, что он подумал о том же самом — выдала плохо скрываемая улыбка.

Положив мою карту на стол, так её и не открыв, Михаил Олегович сложил пальцы рук в замок, рассматривая меня, как мне показалось, слишком пристально. Так, что мне почему-то захотелось заёрзать на стуле.

Он молчит, я молчу, и эта пауза кажется вечностью.

— Итак, — произнёс он преувеличенно бодро, — начнём со стандартной процедуры. Нам же надо познакомиться, верно?

— Ну… да, — пожала плечом.

— Расскажите, Стелла Аркадьевна, какие-то хронические заболевания есть?

— В общем-то нет, ничего серьёзного. К счастью.

— Аллергия?

— На коровий белок. Немного… сыпь, — зачем-то опустила взгляд на свои оголённые предплечья, словно пытаясь найти на них доказательства в виде красных точек. — Ну и всё.

— В каком возрасте вы лишились девственности?

Вот оно — время неудобных вопросов.

— В девятнадцать.

— И сколько у вас было половых партнёров?

— Всё, что необходимо, написано там, — кивнула на стол, — в карточке.

— Я хочу услышать это от вас, — произнёс он, чуть наклонив голову вправо.

Мне двадцать шесть, я замужем, но я ненавижу подобные откровения.

— Один, — гордо задрала подбородок, как бы говоря — ну да. И?..

— Один? — переспросил он и, может, мне снова показалось — очень удивился.

— Да. Только мой муж.

Густые брови слегка взмыли вверх.

Перекатывая в пальцах ручку, Михаил Олегович откинулся на спинку кресла и сощурил глаза.

— Сколько раз в неделю у вас половой акт?

— Простите?

— Секс. Как часто вы со своим мужем занимаетесь сексом?

Что происходит? Это новая методика такая?

При чём тут вообще это?!

— Ну… не слишком часто, — всё-таки заёрзала. — Четыре, пять раз…

— В неделю?

— В месяц.

Новый ответ — новая порция эмоций на его гладковыбритом лице.

— Венерические заболевания?

— Господи, нет! — я искренне возмутилась. — У меня был всего один мужчина, мы верны друг другу, к чему эти странные вопросы? Там правда, всё написано в карточке — всё, что касается моего полового здоровья. Откройте и прочитайте!

— Я не могу открыть вашу карту, потому что вы не мой пациент. Это неэтично.

— Что? — я на мгновение зависла, не понимая, что происходит. — В смысле я не ваш пациент? Постойте… — я терпеливо вздохнула, стараясь не поддаваться панике. — Если вы не мой врач, то кто вы такой?!

— Ринат Багратович, вы кабинет, часом, не перепутали?

Я вздрогнула и обернулась на выход — там стоял уже немолодой доктор славянской внешности, в точно таком же синем костюме, и на груди у него висел бейджик… "Задойнов Михаил Олегович, акушер-гинеколог высшей категории".

Медленно повернула голову на "генофонда", и тот просто развёл руками, мол, ну да, вот так вот.

Я не просто в шоке, я… в ступоре.

Все эти неловкие вопросы, это что, была месть за болвана?! Мне точно это не снится?!

— Здравствуй, Михаил Олегович, — человек-гора, или проще — лже-Задойнов, поднялся с чужого места, и мужчины обменялись приятельским рукопожатием. — Прости, зашёл на секунду поискать карту своей пациентки, мы наблюдаем её вместе — Семёнова.

— Давай не сейчас, хорошо? Я потом найду и передам тебе через Надю.

Подлый лгун согласно кивнул и, уходя, на секунду обернулся, послав мне мимолётную улыбку. Такую, от которой по плечам побежали мелкие мурашки.

Он улыбнулся мне не по-дружески, не извиняясь за идиотскую выходку, он улыбнулся мне… заинтересованно. По-мужски. И именно эта его финальная улыбка заставила меня смутиться уже по-настоящему.

Весь день до самого вечера я пребывала в каком-то странном состоянии. Таком, что было даже неудобно перед самой собой.