Лука приземлился, восстановил свои барабанные перепонки, а вокруг него попадали ледяные обломки, вылетевшие вместе с ним из пещеры. Неожиданно ему поступил приказ к отступлению.

— «Что? Отступить? Я, конечно, ощущаю от этого создания исключительную жажду разрушения и угрозу, но чтобы отступать даже толком не начав бой? Неужели это один из алчущих, о которых я слышал?».

Из зияющей пропасти, созданной звуковым потоком, появился чёрный силуэт, от которого исходила аура, будто пожирающая пространство вокруг.

— Ты знаешь, что это?! — обратился Лука к Монике.

Девушка находилась в шоковом состоянии, смотря на силуэт, и себе под нос молвила, будто была не уверена в своих словах:

— Фай?..

Силуэт стремительно переместился поближе к Луке, скукоживая пространство на пути следования, затем послал в него из руки бурный поток чёрной материи, разнёсшийся в конусе на сотню метров, и бесследно стёрший всё, чего коснулся.

Лука с трудом успел телепортироваться, притом немного не туда, куда хотел, вследствие чего задумался:

— «С пространством что-то не так, оно становится нестабильным. Если я не телепортируюсь прочь сейчас, то не уйду вовсе».

Лука раскрыл позади себя портал, прошёл сквозь него, не отрывая взгляда от силуэта, и сразу же закрыл за собой.

— Это ведь ты, Фай? — осторожно обратилась Моника к силуэту.

Он повернулся к ней. Его тело постепенно стало превращаться в человеческое, а изломанное пространство начало стабилизироваться. Наконец лицо силуэта стало различимо. Это действительно оказался Фай, однако на этот раз его взгляд был не потерянным, но недоумевающим, сам он крепко стоял на ногах, а его роба чудесным образом восстановилась.

— «Я на миг потерял контроль, но затем полностью осознавал, что происходит и действовал в порыве чувств ненависти и голода, которые были невыносимыми и косвенно управляли мной. Даже сейчас они раздирают меня изнутри. Однако, лишь пожелав, я смог принять человеческую форму. Также я больше не ощущаю посторонних падших духов в себе. Нужно проверить, могу ли я призвать духовное оружие».

— А я уже подумала, что всё кончено, — с облегчением выдохнула Моника.

Фай не обращал на неё внимания и призвал осколки духовного оружия, которые теперь были абсолютно чёрными, а вокруг появилась пыль того же цвета. Затем он в дополнение к осколкам призвал меч, и увидел, как от его тела источается чёрная дымка, которая управлялась по его велению.

— С тобой точно всё нормально? — снова насторожилась Моника, видя необычное поведение напарника.

Лицо Фая переменилось, губы сжались, а брови нахмурились, подёргиваясь от напряжения, а увидев душу Моники, его начало одолевать сильное желание что-то с ней сделать, но что, он так до конца и не понял.

— Заткнись! — невольно рявкнул Фай, переполненный беспричинной ненавистью.

— За что ты на меня кричишь?! И откуда в тебе столько эмоций?

Фай попытался взять себя в руки и более спокойным тоном пояснил: — Я не это хотел сказать. Просто забудь. Сейчас более важно то, что, к сожалению, я разрушил обелиск, поэтому проследить местонахождение пятого места, связанного с обелисками, не выйдет. Идём за дневником, если он ещё цел. Может быть, в нём есть подсказки.

— Ну-у-у хорошо, идём, — неуверенно ответила девушка. — Только мне нужно будет немного времени для призыва новых духов, а то старых уничтожили в бою.

— Посмотрим.

— Посмотрит он, деловой какой, — усмехнулась Моника и начала вместе с Фаем спускаться вниз к дневнику.

По пути Фай всё ещё находился в раздумьях:

— «Я безоговорочно проиграл ему, этого нельзя отрицать. Он не дал мне ни единого шанса на победу. Разница в качественном боевом опыте и силе между нами слишком существенна. Тем более его пространственная магия слишком хорошо отточена. Если остальные личи его превосходят, то без Винсента я буду выглядеть мешком для битья в их глазах. Надо сконцентрироваться на освоении способностей падших духов, иного выбора у меня сейчас нет. Странно ещё то, что он использовал высшую магию огня, льда, ветра и воды, хотя их даруют и ограничивают приближённые Бога. Неужели они не только не вмешиваются в войну, но ещё и поощряют деяния Мора и его слуг? Хотя до этого они всячески помогали людям. Полный абсурд…».

Они дошли до места, где ранее был обелиск, сейчас же от него остался лишь фундамент.

— Здесь тоже ничего не оставил, — огляделась Моника. — Почему ты скрывал такую силу?

Я сказал тебе заткнуть свою пасть, а не то я сейчас откручу твою треплющуюся башку! — неожиданно рыкнул Фай, изрядно напугав Монику.

— Да с кем ты вообще разговариваешь?! С тобой точно не всё в порядке!

Фай вновь собрался с мыслями и ответил:

— Не в порядке, но я пытаюсь это контролировать, так что отвали.

— Ладно, не хочешь говорить — не надо. Мне самой не очень-то хочется.

Фай еле сдержался от очередного грубого высказывания, подошёл к одинокому дневнику, всё ещё лежащему в углу, поднял его из воды и рассеял с него барьерное заклятие, предотвратившее намокание. Затем открыл его и стал листать. Тем временем Моника встала на сухой фундамент и начала готовиться к ритуалу призыва духов.

Спустя минуту Фай закрыл дневник и молвил:

— Насколько я смог понять, обелиски действительно создавались с целью массового убийства, однако была у них и иная функция. Нам повезло, что мы наткнулись на незавершённые обелиски, иначе нас бы окружил плотный магический барьер, и вся накопленная энергия обелиска расширилась на небольшую дистанцию, убив нас, — закончил объяснять Фай и подумал: — «Не стоит говорить ей или Винсенту про третью функцию, так как она подразумевает взрыв обелиска без барьера, что приведёт к огромным жертвам, массивным разрушениям третьей части, может, даже половины королевства, в окрестностях которого он находился. Поэтому Винсент определённо захочет спровоцировать обелиск на функцию с ловушкой, из-за чего потеряет ещё больше сил, что будет нам совершенно не на руку».