— Нет, Ваня. Спасибо. Я не хочу. А ты ужинал?

— Да. Я сварил макароны и съел. А потом делал уроки и все смотрел, почему ты не уходишь домой. И решил узнать.

— Ваня, можно у тебя спросить?

— Что?

— Ты еще очень маленький, чтобы жить одному. Кто-то должен о тебе позаботится.

— Брат. Он хороший. Но когда папа и мама разбились, он стал часто пьяным домой приходить. А потом у нас папин бизнес отжали и его невеста бросила. И он стал каждый день пить. Но он не злой. Он никогда меня не обижает. Просто ему тоже плохо.

— Сейчас он тоже дома пьяный?

— Да. Хочешь на него посмотреть.

— Ну, пошли, посмотрим.

Мы прошли через гостиную, в которой зажегся свет, Ваня открыл дверь в храпящую темноту.

— Свет включить?

— Нет, Ваня. Не будем твоему брату мешать спать.

Тем более что я все разглядела и так. Молодой мужчина, пьяный. В комнате бардак. Вещи разбросаны. Воняет перегаром. Нда. В любой момент Ваню могут забрать в приют, или как тут? Детский дом. Один звонок от соседей или учителей и семейная жизнь ребенка закончится. Грустная история. А мальчишка — чудо!

Мы все же выпили чай, посмотрели "Спокойной ночи малыши" по телевизору (если все же вернусь домой — попробую сделать артефакт с подобными функциями), поболтали о школе, о брате, об учителях и школьных приятелях. Видно было, что мальчик рад поговорить со мной, незнакомой теткой. Такой маленький и такой одинокий человек. И, кстати, очень самостоятельный. Хозяин. Сам варит себе макароны, жалеет брата, сам делает "домашку". Для меня застелил диван, принес из гостевой спальни подушку и одеяло.

— Настя, ты не уходи завтра. Ладно?

— Вот завтра об этом и подумаем.

— А ты проводишь меня в школу?

— Провожу.

— А встретишь? А то училка продленки все время ругается, что за мной никто не приходит. А тут ты придешь. Я скажу, что ты моя тетя. Можно?

— А у тебя есть тетя?

— Есть тетя Валя. Сестра мамы. Но она живет в Америке, а нам всего один раз звонила.

Я решилась остаться с Ваней еще на один день.

— Хорошо. Давай договоримся, что я твоя двоюродная тетя. Приехала из… Ваня, откуда я приехала?

— Из Уфы.

— Почему оттуда?

— Мы с папой и мамой ездили в Уфу к дяде Сереже. Это папин друг. Он потом на похороны приезжал и плакал. Он нам звонит часто. Я ему не говорю, что Лешка пьет.

— Почему не говоришь?

Ваня молча пожал плечами.

— Хорошо. Я тетя Настя приехала из Уфы. Брата Лешкой звать?

— Да. Алексей, Лешка.

— Все. Спим.

Утром к нам с Ваней заглянул Алексей-Лешка. Хрипло каркнул — "Подъем". В комнату Лешка не прошел, а от дверей и мой диван за стеной, и меня на нем не видно. Через пять минут грохнула входная дверь. Спала я в платье и теперь сидела на диване и смотрела как Ваня, прибежав из ванной комнаты, споро одевается. Позавтракали холодными макаронами (ужасная еда), выпили горячую воду с пакетиком, выкрасившем ее в коричневый цвет. Чай. Любимый напиток населения. Нда. Милый норн. Я полюбила тебя еще больше, попробовав воду с пакетиком. Впрочем, тут есть и другой чай, не в пакетиках. Еще его как то правильно заваривать надо. Но это все ерунда. Потом все узнаю. Школа оказалась рядом. Надо было пройти через двор, выйти через калитку на небольшую улочку и наискосок через дорогу была школа. Ваня вручил мне связку ключей, сказал, чтобы я приходила к четырем. И убежал вместе с толпой спешащих школьников. Я смотрелась странно в своем мешковатом платье, без пальто, в туфлях на голую ногу. Это сподвигло меня быстрее приниматься за свои дела. Но все мои планы сразу же пошли крахом. Я попыталась магией пошарить в карманах и сумках прохожих, чтобы выудить у кого-нибудь паспорт. На пару минут. Провальные попытки. Один раз завизжала женщина, когда из ее сумочки вылетел портмоне. Это я ошиблась. Перепутала с паспортом. Потом я обнаружила паспорт в рюкзачке у парня на самокате. И бежала за ним под недоуменными взглядами прохожих в своем платье. Спортсменка. Ага. У меня никак не получалось расстегнуть рюкзак. Парень не обращал на меня внимания, а я никак не могла решиться на вредительство. Взрезать бы воздушным лезвием бок рюкзака. Но нет. Не могу. Это неправильно ставить свои интересы выше чужой собственности. И я бодро потрусила дальше, постепенно притормаживая. Вернулась к калитке и снова стала сканировать прохожих. Но это было чертовски трудно. Почти у всех в сумках, сумочках, рюкзаках и портфелях миллион вещей, и у всех какие то документы. Короче я сдалась и вернулась в приютивший меня дом. Справилась с магнитным и обычными ключами. Хорошо иметь магию, которая дала мне знания об этом мире. У нас нет замков. Вместо них артефакты, настроенные на определенных людей. Правда их, как и замки, можно взломать. Дома, осмотревшись, задумалась. В квартире везде царил бардак. Более-менее прибрано было только в Ваниной комнате. Надо бы навести порядок. Но я плохо понимаю, как это сделать. Всегда меня окружали слуги и помощники. Единственное место, где слуг не было — это академия. Но зато там повсюду были артефакты и домовая нечисть. И единственное чему я там научилась из подобных умений, это застилать постель утром и прибирать на своем письменном столе. Я выругалась вслух от легкой растерянности и понимания, что деваться некуда, надо приспосабливаться. Впрочем, моя магия при мне. Потом и артефакты сделаю. Когда разберусь, как вообще надо убираться. Решила я начать с коридора. Призвала воду. Волна прошлась от входной двери к балконной, расположенной в конце коридора. По пути тремя речушками мутные потоки потекли в кухню, гостевую спальню и гостиную. В Ванину комнату дверь была плотно прикрыта. Это и спасло его комнату от потопа. Со скоростью хороших пловцов от меня уплывали тапки. Утонула чья-то вязаная шапка. Я пришла в ужас и убрала воду. На полу остались грязные разводы, еще больше мусора и грязи, видимо, вытащенных водой из углов и из-под мебели, уплывшие к кухне мокрые тапки и скомканная, вся пропитанная водой вязаная шапка. Вот я убралась! Током горячего воздуха попыталась высушить шапку. Завоняло какой-то горелой химией. Я прекратила и это. Подняла как-то неравномерно деформированную полусухую, полу-мокрую шапку и пошла, выжимать ее в раковину. Руками. Без магии. После выжимания шапка стала такой, что надо бы ее, скорее с глаз долой выкинуть. Но я покрутила ее и решила дать ей еще один шанс. Вдруг высохнет и вернется к нормальному виду. Потом пошла сушить тапки. Сушила я их сложным заклинанием отрицания. Отрицала воду в них. Отдельно в каждом тапке. Получилось. Почти идеально. Тапки лишь слегка изогнулись носками и пятками вверх. Ура. Вернемся к уборке. Плохо, что "отрицание" нельзя применить к пыли и мусору. Слишком он разнородный. Итак. Мы имеем грязный пол, почти уничтоженную шапку, почти не пострадавшие тапки и ту же проблему, что и была. Наведение порядка в доме. Пошла глядеть, не наделал ли мой потоп гадостей в других комнатах. Обнаружила насквозь мокрый ковер в гостевой спальне и мокрую диванную подушку в гостиной. Вот кто такой неряха, что раскидывает подушки по полу! Принялась сушить и это своим хорошо себя зарекомендовавшим заклинанием отрицания. Фух. Время двенадцатый час. А стало в доме еще хуже, чем было. Надо пойти попить и подумать, что делать дальше. Плиту я включать не стала, честно, побоялась. Все время тут что-то связанное с газом взрывается. Налила в большую стеклянную кружку воды и пульнула в него разогревом. Бросила в горячую воду клятый пакетик и две ложки сахара. Начала пить противный чай.

— Цветочек, а ты колдовать больше не будешь? Устала иль как?

От неожиданности у меня из рук выпала кружка, и вода полилась мне на колени. Хорошо не кипяток. Я покрутила головой. Никого не увидела и перешла на магическое зрение. Тьфу ты. Домушник. Или как тут их называют — домовой. Мелкий, всклокоченный, какой-то изнуренный.

— Ты бы сначала постучал, поздоровался, представился, а потом с вопросами кидался. Я взяла полотенце и вытерла свой подол и край стола полотенцем.

— Да я так обалдел от того, что тут магия рекой полилась, что обо всем забыл. Прости Цветочек.

— Зови меня Настя.

— Хорошо, Цветочек.

— Тут и кроме моей магии океан ее. Три океана. Бери — не хочу.

— То-то и оно-то, что магии полно, а взять ее не получается. Уже лет восемьсот как не получается. Люди совсем разучились, но они и без магии выживают, не то, что мы. А мы потихоньку впитываем. Но очень мало. Сирые, убогие и печальные мы, Цветочек.

— А мою получается?

— А вот давай попробуем. Кинь в меня чем-нибудь, чем не жалко. Только не развей случайно.

Я подумала и подула на домового легким ветерком. Домовой застыл с прикрытыми глазами. Так и простоял весь сеанс ветромаготерапии. Потом на его мордочке расцвела улыбка блаженства.

— Цветочек, ты меня прямо к жизни вернула. Мы уж давно смирились, что рано или поздно помрем от истощения. Нас и так осталось мало. Я всем сообщу. К тебе со всего света придут, кто остался. Не прогони! Выручи! Подуй на нас ветерком своим прекрасным. Не дай погибнуть сирым и убогим.