Она осталась стоять на месте, не стирая подозрительный прищур.

— А если я не хочу?

— Иди. Сюда. Быстро, — пряча улыбку, повторил, делая акцент на каждом слове.

— Не хочу! Прекращай все решать за меня! Между прочим, я еще не согласилась!

Она согласилась. Причем на все и одномоментно. Даже на то, что он еще не озвучил.

Он нарочито медленно отлип от стойки и походкой предводителя прайда двинулся на девушку.

— И что я должен сделать, чтобы ты рассмотрела мое предложение?

Она попятилась назад и отступала пока огромная каменная столешница не преградила ей путь, превратив в заложника.

— Артур, пожалуйста, сейчас не время для игр.

Сказала та, что эту игру начала.

Он легко поднял ее на руки и усадил на столешницу, не без удовольствия примостившись между ее ног. А потом приподнял большим пальцем ее подбородок и поцеловал. И этот поцелуй спустя пять дней ожидания… Концентрированное удовольствие. Сладкое, тягучее, отзывающееся по всему телу приятным покалыванием — предвестником того, что скоро будет еще лучше.

Но наслаждалась в этот момент далеко не только его физическая составляющая — внутреннее содержимое, где-то там, где у нормальных людей заковано сердце, он ощущал совсем еще незнакомое, непрощупанное и непривычное тепло. Даже жар. Рядом с ней он менялся и отрицать это было нелепо и совершенно бессмысленно. Ну кому и что доказывать? Он поплыл. Чувствовал себя наполненным. Нужным. Правильным и зрелым.

Влюбленным?

Да, и это слово промелькнуло в стремительно пустеющих мозгах. Логика уступала место моменту. И предвкушению.

Запустив нетерпеливые ладони под подол ее платья, Вишневский отключился окончательно и бесповоротно. Тумблер заклинило, разум ушел на перекур, уступив первенство его могуществу тестостерону.

Последнее, о чем он подумал перед тем, как стянуть с нее платье, это о том, что в доме еще нет кровати. Впрочем, обоим в этот момент на нее было совершенно плевать.

Это было необычное со всех смыслах утро: во-первых, Артур снова проснулся не один, во-вторых, ему это вот абсолютно точно понравилось, а в-третьих, за пыльной стеклянной стеной будущей спальни, с наружной стороны дома… стоял мужчина в сером комбинезоне. И нет, это был не вор, который забрался на второй этаж чужого коттеджа чтобы поживиться чем-то ценным, не отчаявшийся самоубийца — это был рабочий лучшей в столице строительной фирмы. Вел он себя, признаться, крайне профессионально, если и подсматривал, то так, что комар носа не подточит.

Вишневскому на увиденное было плевать — его женщина была целомудренно прикрыта пледом, а значит, ничего интересного этот усатый увидеть он успел (наверняка к его разочарованию). А вот Аглая… услышав скрежет за окном обернулась и буквально подпрыгнула, натянув плед теперь до самых ушей.

— Боже, кто это?!

— Это строители. Совсем забыл предупредить.

Где-то внизу, во дворе, раздался грохот и ругань невидимых глазу рабочих. У кого-то зазвонил телефон, а потом все утонуло в визге циркулярной пилы.

— Доброе утро, — прошептал Вишневский круглым глазам напротив, потому что видно сейчас было только их. Ну и еще спутанную рыжую макушку.

— Да уж действительно — доброе, — хихикнула она, нырнув с головой под одеяло. Он последовал ее примеру и обвил в темноте руками теплое после сна тело.

Он вдруг подумал о том, почему же раньше лишал себя удовольствия просыпаться рядом с женщиной? В этом определенно была своя прелесть. И тут же нашел ответ: потому что раньше не случалось в его жизни той, с кем это было бы удовольствием. Не было прежде женщины, чье лицо он хотел бы увидеть первым делом, проснувшись.

— Что ты делаешь? — прошептала она, в притворном ужасе снимая с себя его руки. — Там же… этот…

— Да и черт с ним.

— Хватило с меня и того, что он глазел на меня, пока я спала. Реалити-шоу на сегодня достаточно.

— Но…

— Не-ет, я в душ! — выбравшись из-под под одеяла, завернулась в него же словно гусеница в кокон и смешно перебирая ногами пошла в сторону ванной комнаты.

Строитель за окном проводил скрывающуюся девушку любопытным взглядом, но заметив как смотрит на него Вишневский, быстро вернулся к своей работе. А может, ему просто были малоинтересны мужчины в трусах.

Артур закинул руки за голову и вдруг ощутил себя неожиданно… счастливым. Да, именно счастливым. Он вдруг в полной мере прочувствовал, что это такое. Когда ты наполнен изнутри чем-то светлым и его в тебе столько много, что ты хочешь делиться им с окружающими. Когда кажется, что нет ничего невозможного: хочется что-то делать, творить, создавать, созидать. И не одному — с кем-то.

И начать нужно прямо сегодня, зачем тянуть. Идея пришла неожиданно, но сразу же укрепилась в нем настолько прочно, не оставляя ни единой прорехи для сомнений.