Когда я сказала, откуда прибыла, я заметила непонимание в его взгляде. Ещё пять лет назад это было обычным делом, встретить здесь в центре нашей Родины человека, который не слышал бы о существовании такого неведомого города, как Владивосток, но сейчас череда громких событий так прославила наш город, что теперь уже редко кто не знал, где он находится. Всё объяснилось просто:

– Я иностранец, приехал из другой страны, – сказал Алекс, усмехнувшись, и больше ничего не добавив. Догадаться было сложно – он отлично говорил по-русски, без, даже, намёка на акцент.

Судно набрало скорость и, приподнимая свой нос всё выше и выше над водой, встало на крылья и помчалось вперёд, легко разрезая волнующуюся поверхность залива.

Мы разговаривали легко, непринуждённо, без неловких минут молчания, обо всём подряд, и, когда чуть впереди показалась Дворцовая набережная – конечный пункт нашего путешествия, я вдруг осознала, что сейчас мы расстанемся и это больно кольнуло меня в самое сердце. Словно прочитав мои мысли, Алекс сказал:

– Я провожу тебя до гостиницы.

Естественно, я не стала возражать. Путь был, в общем-то, не близкий, но я и не заметила, как мы, пройдя по Дворцовой набережной мимо Летнего сада, затем по набережной Кутузова, пересекли Литейный мост и дальше по Пироговской набережной вышли к моей гостинице «Санкт – Петербург». В холле гостиницы Алекс очень мягко пожал мне руку и, улыбнувшись, сказал:

– До встречи.

И ушёл, оставив меня стоять посредине, недоумевая и глупо счастливо улыбаясь. И мне было абсолютно всё равно, как я выгляжу сейчас. Он ушел, но оставил мне полню уверенность в том, что мы ещё встретимся.

Утром, выйдя из гостиницы на улицу, я первым делом увидела его и застыла от накатившей на меня волны необъяснимого счастья. Алекс распахнул передо мной дверцу своего автомобиля – большого чёрного джипа «Мерседес»:

– Сначала я отвезу тебя по твоим делам, потом мы поедем гулять.

Это прозвучало ни как предложение или просьба, а как констатация факта, не допускающая возражения. Я лишь удивлялась, куда подевалась моя всегдашняя осторожность и почему молчит мой внутренний голос, всегда ограждающий меня от спонтанных поступков. Почему я не возражаю этому незнакомому мне человеку, в чужом городе, подчиняюсь ему, сажусь с ним в машину. Ведь ещё вчера, вернее позавчера, я нашла бы предлог не впутываться в то, что я не знаю, как может закончиться для меня. Единственное, что я сейчас чувствовала, это желание быть рядом с этим человеком, на всё остальное мне было плевать. В самом деле, к чему бы это не привело. И ещё какая-то внутренняя уверенность, что рядом с ним я в полной безопасности, что он не причинит мне зла.

Чтобы завершить все дела с курсами мне понадобилось не меньше часа. Покончив, наконец, со всем, я вышла на улицу, волнуясь немного. Но он был там. Стоял, непринуждённо облокотясь о капот машины.

– Хочешь есть?

– Да, очень.

Он протянул мне руку:

– Ну, тогда идём.

Я знала этого человека всего лишь несколько недолгих часов, в общей сложности не более трёх, но мне казалось, что всю свою жизнь, так спокойно, уютно и комфортно мне было рядом с ним. А ещё чувство надёжности и защищённости я в полной мере ощущала, шагая рядом с ним. А он держал меня за руку, сжимая крепко, но не сильно.

Пройдя немного по пустынной уставленной припаркованными машинами улице, мы вдруг вынырнули на Невский проспект и тут же очутились в водовороте бурного людского потока.

Автобусы, машины, велосипедисты. Расслабленные ощущением отдыха разноязыкие неторопливые туристы, галдящая хаотичная молодёжь, чуть менее расслабленные, но счастливые командировочные, раздражённо спешащие, обруливающие остальных, редкие в этой сутолоке местные жители. А на мостах и перекрёстках – зазывалы, одетые в картонные рекламные плакаты, словно в доспехи, прикрывающие им грудь и спину, кто с рупором, кто с магнитофоном, а кто и просто своим голосом настойчиво приглашающие всех на автобусные экскурсии и водные прогулки.

Алекс всё так же держал меня за руку и уверенно шёл немного впереди, я за ним, а вся эта разномастная шумливая толпа странным образом, как будто обтекала нас, не касаясь, не задевая и не мешая.

Мы пообедали в маленьком, но очень приятном и уютном ресторанчике на пересечении Невского и одной их боковых улочек и тем же путём вернулись к машине.

Хотя в то время, когда мы приехали в Павловск, народу в парке было уже много, но людская масса не раздражала меня, как это бывало обычно. Я просто не замечала их, они не существовали для меня. Для меня был только Алекс.

Мы обошли центральную часть парка, а затем углубились в более дикую, больше похожую на лес, но с ухоженными удобными тропинками.

За очередным поворотом тропинки показалось озеро. Подёрнутая ряской зеленоватая гладь воды, чуть заметно колыхалась от плавных движений плавающих уточек. Они приближались к нам, оставляя за собой треугольные разрезы воды, вопросительно глядя – вы что-нибудь дадите нам?

Запах мокрой земли и свежей зелени, тишина, нарушаемая лишь иногда пением птиц, и присутствие рядом мужчины мечты, а это действительно было так, пробуждали во мне не знакомое чувство. И в один момент я поняла вдруг, что это чувство и есть счастье. И не капли тревоги.