Внутри бурлила жизнь. Новоприбывших тут же отправили на второй этаж, к кабинету истории. Сознательные уже наводили чистоту, бессовестные же счастливо досматривали сны. Несколько человек протирали окна, стоя на застеленных газетами подоконниках. Остальные елозили тряпками по окрашенным стенам и болтали о том о сем.

– Блин, я позавтракать не успела. Интересно, столовка работает? Хочу пирожок с капустой.

– А где вы тряпки взяли?

– Вечером принесу кассету с «Технологией».

– Слава богу, что нам дали талоны на ткань для выпускных платьев, да, девочки?

– Чья очередь воду менять?

Ольга с Айшой немедленно включились в процесс, руководствуясь принципом «быстрее начнешь – быстрее закончишь». Андрей со скучающим видом облокотился на подоконник.

– Тебя Куба искал.

Он посмотрел наверх. Над ним стояла Тамарка Каримова, одна из самых красивых девчонок в школе, но с большим изъяном. В восьмом классе ее «испортил» Вовка Спаниди, который перед отъездом в Грецию на ПМЖ поделился с кем-то этим фактом. Сарафанное радио сработало мгновенно, и Тамарка пошла по рукам. Сейчас она возвышалась прямо над ним – с божественными ногами в узких, как вторая кожа, джинсах-варенках. Солнце сквозь натертое до блеска стекло подсвечивало нимбом ее темные волосы.

– Спасибо, Тома. А где он? – Андрей завертел головой. Марат Надиров по прозвищу Куба был его лучшим другом.

– Не знаю, подойдет, наверно. Поможешь спуститься?

Тамарка присела. Глаза ее были густо обведены черным карандашом и подкрашены синими тенями. «Даже на субботник они красятся!» – поразился про себя Андрей и широко улыбнулся.

– Конечно!

Она положила ладони ему на плечи, он, обхватив за талию, легко снял ее с подоконника. Тамарка не спешила убирать руки, наоборот придвинулась ближе, обжигающе коснувшись грудью. Андрюхе стало жарко. Спас Марат, который налетел из ниоткуда, облапил в знак приветствия и шепнул:

– Нужно одно дело обкашлять.

– Куда это вы собрались? – возмутилась Ольга, которая прекрасно видела, что произошло у окна.

– У нас рейд по школе, будем проверять, кто как работает, – загоготал большой и добродушный Марат.

– Деловые! – Ольга не унималась. Ее взбесили и Тамарка, и эти двое, увиливающие от работы. – Мы что, лысые, за вас тут пахать?

Марат, несмотря на простецкую внешность и веселый характер, в гневе был страшен. Это могли подтвердить многие, кто на себе испытал сокрушительную силу его кулаков. Но к девчонкам, тем более «сестрам-одноклассницам», как он их называл, относился по-братски нежно.

Когда он с грозным рыком кинулся к Ольге, та мультяшно пискнула и попыталась на всякий случай улепетнуть прочь. Под всеобщий хохот Марат догнал ее в три прыжка, подхватил, как куклу, поволок и усадил на подоконник.

– Не шуми, женщина, делай уборку. Приду – проверю.

И они с Андреем скрылись за поворотом. К Ольге подскочила задыхающаяся от смеха Айша.

– Ой, не могу! Как он тебя! Это надо было видеть!

Та спрыгнула с подоконника и констатировала с нескрываемым восхищением:

– Вот же здоровенный гад!

Тут же с другого конца коридора кто-то из параллельного класса крикнул сдавленным голосом:

– Атас! Генриетта!

Все спешно кинулись изображать бурную деятельность. Ольга, проходя мимо Тамарки, процедила:

– Шалава.

Оля накануне долго не могла уснуть, прокручивая в голове мамин план. На субботнике украдкой смотрела на ничего не подозревающего Фонпанбека. Примеряла на себя новый образ и новую страну, с восторгом понимая, что Германия – это не Жанатас и не Краснокузнецк. Насчет Каримовой не переживала. Красивая, конечно, стерва, аж глазам больно, но не в том месте она родилась. Где-то своей внешностью могла бы самолеты с курса сбивать, но не в Жанатасе. Андрюха не дурак, знает, что Тамарке цена – копейка в базарный день.

Теперь главное, чтобы мама безупречно воплотила свою идею в жизнь. Вчера, конечно, случился скандал, когда Ольга ляпнула про спиртное. Пошутила неудачно, с кем не бывает. Уж больно бредовой показалась изначально идея. Надежда Петровна юмора не оценила. Однажды она пришла с мероприятия выпившей, позволила себе расслабиться, сбросить на вечер педагогическую броню. Дочери наблюдали сначала приступ веселья, замешанного на какой-то девчачьей бесшабашности, следующим утром – унылое самобичевание. Дескать, потеряла лицо, явила детям дурной пример. Поэтому Ольгин выпад она оценила как намек на то “грехопадение”.

После субботника разбежались. Андрей ускользнул раньше всех по своим пацанским делам. Айша отправилась на примерку платья. Оля пошла домой одна, кое-как отвязавшись от тех, кому было по пути и кто жаждал обсудить грядущий выпускной.

По дороге думала о вариантах развития событий. Юрковским же ничего не стоит забрать ее с собой. Надо будет – станет Андрюхе женой по-настоящему или по приезде туда сразу разведутся. От мысли о Германии в груди становилось сладко и щекотно, точь-в-точь, как от газировки с двойным сиропом.