Сердце отца в который раз за сегодня остановилось, но постояло немного и снова пошло, чтоб отвезти беглянку в травматологию.

Утрамбовав пищащего Ивана в переноску, Алексей хотел взять с собой и двойняшек, однако, взглянув на их чумазые лица, передумал и просто закрыл их в доме, строго – настрого запретив прикасаться ко всему, кроме книг.

Макарона он оставил на улице, вовремя сообразив, что британец не обрадуется, если пса пустить в дом. Да и новые диваны могли спровоцировать хаски на заточку собачьей челюсти.

Введя в навигатор деревню Ольховка и поразившись способности драндулетов проезжать тридцать пять километров без аварии, Камышов с сыном стартанули на спасение старшей дочери.

В машине младенца укачало, и Алексей почти без сирены доехал до указанной на карте точки. На подступах к Ольховке дорога превратилась в ямы да канавы, в одной из которых мужчина обнаружил перевернутый мотоцикл и сидящую на каком-то трухлявом пеньке грустную дочь.

Набежавшая на темнеющий небосвод туча щедро посыпала её мелким дождем, смывая с лица грязь и тушь. Бледный Камышов выскочил из машины, подбежал к дрожащему на ветру мокрому подростку и грозно запричитал:

– Алина, как ты? Что случилось? Где переломы?

Дочь страдальчески подняла вверх руки и показала два средних пальца. Алексея неприличная жестикуляция удивила, но он решил, что от болевого шока Алина пока не в себе, и, пристально разглядывая её, спросил ещё раз:

– Что ты сломала, доченька?

– Ногти! Я получила перелом двух ногтей! – страдальчески объяснила Алина, махая средними пальцами перед носом папаши.

От избытка пережитых чувств, Камышов схватил её на руки и понёс в автомобиль. Водителя драндулета, к его счастью, рядом не оказалось. Он ушёл в Ольховку за помощью, поэтому случайно выжил.

Усадив спасенного отпрыска на заднее сиденье, Алексей выдохнул и облегченно положил голову на руль. Раздавшийся телефонный звонок вывел его из забытья и разбудил младенца. Звонила жена:

– Милый, ты где?

– Как где? Около дома, – соврал Камышов, поспешно заводя машину под начинающийся рёв Ивана.

– А дети где?

– Дети в доме, – почти не обманул отец, закрывший двойняшек со всех сторон в коттедже.

– А кто сейчас рядом со мной? – пропела в трубку жена.

– Ну, подруги твои, йогини какие-нибудь или массажистки, – предположил Камышов, выворачивая под дождём из грязной колеи.

– А вот и не угадал. Я около дома, и наши дети частично тоже около дома, – чересчур ласково сказала жена.

– Что значит «частично»? – ужаснулся Алексей, газуя по трассе. Вскипевший за день мозг выдал ему жуткую картину разрозненных частей тела из криминальных новостей, и на виске отца засеребрилась очередная седая прядь.

– Частично, то есть не все, а лишь Алиса с Анфисой.

– Они живы? – вскричал Камышов.

– Конечно, только очень промокли и замёрзли.

– Так пусть заходят в дом! И как они вообще оказались не в нём, а возле?

– Говорят, что выпрыгнули из окна, потому что не смогли открыть дверь.

– Конечно, потому что я специально её запер, чтоб они сидели в доме! – психанул отец.

– Они решили поиграть с какой-то собакой, бродящей по нашему двору, и поэтому вылезли в окно. Но обратно залезть уже не получилось. Высоко. И я не могу открыть дверь ключом. Они закрыли её изнутри на ночник. Ты скоро?

Камышов вытер пот с лица и, положив трубку, ударил по газам под неумолкающий рёв сына.

В темноте прилетев на всех парах к дому, Камышов подсадил Алису обратно в окно, она открыла ночник, и вся семья радостно ввалилась внутрь. Пёс тоже под шумок проскользнул в коттедж, и самовлюбленный Филей от ужаса едва не получил разрыв печёнок, с шипением узрев зубастого пришельца на своей кухне.

Конец ознакомительного фрагмента.