Шрифт:
Помахали провожающим из окна, разместили вещи под сиденьями и, отдав проводнице билеты, присели к столу. К ним в купе никого не подсадили. Поезд тронулся.
– Поедим? – спросила Божена, выложив на стол жареную курочку, огурцы, вареные яйца и даже соль в спичечном коробке. Мама позаботилась!
– Я заметила, что в Хабаровске много улыбающихся лиц, – Надя с куриной ножкой в руке рассеянно улыбалась.
– Это из-за солнца, – Божена сожалела, что перед отъездом ей не удалось поговорить с Фаней. Триста солнечных дней в году.
– А во Владике?
– Чуть меньше.
Проводница принесла чай. Ложечки театрально позванивали в стаканах в такт движения поезда. Чай остался невыпитым.
Глава 4. Русалочка
Владивосток встретил их моросящим туманом. С поезда девушки поехали к Наде, чтобы принять душ и переодеться – Надя жила недалеко от театра, на Фастовской.
– Питерская погодка! – Божена поежилась. Пора утепляться!
– Два дня нас не было, а сколько листьев нападало! Деревья – голые!
Решили ехать на автобусе – времени до утренней репетиции было достаточно, общественный транспорт ходил хорошо. У Божены на коленях лежал плюшевый дельфин.
– Мы даже не знаем, кто у Риты Юрьевны – мальчик или девочка, – сказала она.
– Наверное, мальчик – иначе бы куклу передали, – откликнулась Надя, погруженная в свои мысли. Почему твой капитан нас не встретил?
– Старпом, – Божена вспомнила о свидании с Яковом. Я не просила. Вечером обещал освободиться с работы пораньше!
– Вы красивая пара!
– Надюша, мы не афишируем наших отношений. Смотри, не проболтайся в театре!
– Распугаю всех твоих женихов, да?
– Не рассматриваю всерьез ни одного! Артисты – они же… – Божена осеклась. Кроме Василия, конечно!
Надя засмеялась:
– Мне в Музыкальном театре понравилось. Детей полный зал!
– «Я веселый кот, шуток полный рот!» – помню-помню!
– Василий обещал приехать к нам на премьеру. Жалко, что я только девушка в хоре.
– Надежда, тебе кушать лучше надо! У тебя прекрасный голос, а силенок маловато! Уверена, что все еще впереди!
На репетиции Божена поняла, что силенок маловато у нее – еле вытянула: «У кого такие очи? У кого такие косы?», чем расстроила педагога по вокалу. Та отправила ее домой на три дня, запретив петь и даже слушать музыку, чтобы не напрягать голосовые связки:
– Божена, твой голос – твой инструмент! Надо беречься от сквозняков, волнений, табачного дыма. Поездка не пошла тебе на пользу! У фониатра давно была?
– Дарья Даниловна, я просто не разогрелась! – оправдывалась Божена.
– Молоко с медом, масло и сон! До премьеры меньше месяца! Куда это годится? Дар дается человеку свыше и так же отнимается, если он ставит личные проблемы выше своего предназначения!
Спорить было бесполезно, и Божена, передав Рите Юрьевне подарки и приветы, отправилась домой.
В дороге получила сообщение от Якова: «Привет, принцесса! Встречу после вечерней репетиции». Ответила эсэмэской, что вечерней репетиции не предвидится.
– Что случилось, Боженочка? – Яков незамедлительно отозвался звонком.
– Отправили домой восстанавливаться.
– Хорошо же вы погуляли! – старпом понимающе хохотнул.
– Ты не понял, Яков. Три дня придется молчать, пить молоко с медом, есть масло и спать.
– Теперь понял! Навестить-то больную можно?
Божена никогда не приглашала Якова к себе на Светланскую – немного стеснялась патриархальности родительской квартиры и не любила изображать из себя радушную хозяйку. Теперь почему-то стало все равно. Мысли о Лене не давали думать о таких мелочах.
– Конечно, Яков! Приезжай.
– Отправь адрес в сообщении, принцесса! После работы буду. Особые пожелания есть? Про молоко и мед понял.
– Масло еще, – Божена улыбнулась предупредительности кавалера.
– Какой этаж?
– Пятый!
– Лифт работает?
– Лифт отсутствует, это Вам не трансатлантический лайнер, господин стафф!
– Хрущоба – понял!
Вечером, отодвинув от окна занавеску с подсолнухами, она увидела Якова, спешащего к дому, нагруженного пакетами с провиантом.