Тронув машину с места, направляюсь домой.

Завтра у меня хоккейный матч, и в эту пятницу мне не хочется ничего, кроме как выспаться перед игрой. В последнее время только там я могу по-человечески спустить пар.

Открыв с пульта ворота дома, загоняю во двор “вранглер”, паркуя его рядом с отцовским “мерседесом”. Стукнув по клаксону ладонью, приветствую отцовского водителя Семена, которого с пеленок знаю. Достав из багажника голову, машет мне рукой. Забираю из машины рюкзак и спортивную сумку, глядя на окна дома. В столовой светло, поэтому чертыхаюсь.

Быстро взбежав по ступенькам крыльца, вхожу в дом и снимаю в фойе куртку. Сменив ботинки на домашние тапки, достаю из рюкзака телефон и трусцой отправляюсь в столовую.

Родители тихо переговариваются, сидя за столом. На матери платье в цветочек, из чего заключаю — она успела переодеться.

Взглянув на меня поверх очков, отец раздраженно требует:

— Сегодня какой день недели?

Пихнув телефон в карман толстовки, целую мать в щеку.

— Задержался, извини, — говорю отцу, поймав строгий предупреждающий взгляд матери.

— У нас в доме правила устанавливают, чтобы их исполнять, — стучит он пальцами по столу, провожая меня недовольным взглядом.

— Я же сказал, извини, — стараюсь звучать максимально нейтрально, усаживаясь на свое место.

Устанавливать правила — гребаное хобби моего отца. Я научился их исполнять давным давно, и, как мог, научился держать при себе свое мнение.

Совместный ужин по пятницам — это святое святых, так как в остальные дни с этим бывают проблемы. Мой отец мэр города, а мать декан моего факультета. Совместные ужины для нас — это целая проблема, потому что все другие дни недели у отца расписаны по часам.

— Какие планы на завтра? — спрашивает, вертя на скатерти столовый нож.

— Хоккей.

— Первое будешь? — открывает мама фарфоровую кастрюлю.

Киваю, отдавая ей тарелку.

— Хоккей… — тянет отец. — Как насчет чего-то полезного? Хоккейная карьера тебе в двадцать один не светит.

— Олег, — вздыхает мама. — Мы об этом уже говорили. Это хобби.

— Хобби, — сухо повторяет он.

Дикий аппетит, который притащил с собой, испаряется, собственно, как и каждую пятницу.

— Как дела у Марины? — интересуется мама.

— В норме, — смотрю в тарелку, зачерпывая ароматный суп, от которого воротит.

— Учись грамотно выражать мысли.

Подняв на отца глаза, даю себе секунду, чтобы остыть. Глядя на меня не моргая, спокойно ждет ответа.

— Ее дела полностью соответствуют понятию “в полном порядке”, — отвечаю с серьезной миной.

— Язвишь, — кивает отец. — Ключи от машины оставишь в прихожей.

Сжимаю ложку, пытаясь сохранить покер-фейс. Эти заскоки у него обычно длятся до следующей пятницы. Если я остаюсь без машины, пользуюсь водителем матери.

— Олег… — цокает она, ставя перед ним тарелку. — Он меня завтра в театр везет.

— Ничего, — принимается он за еду. — В другой раз отвезет.

Усмехаюсь, пихая в себя суп.

Час спустя, хлопаю дверью своей комнаты и сваливаю на пол сумки. Прежде чем рухнуть в кровать, отправляюсь в душ. Намылив голову, опять злюсь, потому что перед глазами миловидная веснушчатая физиономия рыжей тихони, которая смотрит на меня, как кролик на удава, хотя я повода не давал.

Хорошенькая. Такая теплая на вид, что хочется потрогать. Хочется сожрать или отыметь, сам не знаю. Может и то, и другое.

Пф-ф-ф…

Принципиально не узнавал ее имя, хотя это не проблема.

Это полнейшая фигня…

Опустив вниз руку, упираясь второй в стену.

Не собираюсь я ее иметь, но перед глазами ее губы и бледная шея, а в ушах ее визг, когда получила по голове волейбольным мячом.

— Зараза… — хриплю.

Лучше ей не попадаться мне на глаза в третий раз.

Глава 6

— Что будешь?

— Кофе. — Натягиваю рукава свитера на замерзшие ладони, глядя на Юру.

Нас разделяет маленький квадратный стол в кафе “Катрина”, которое в народе называют “Катюхой”. В народе — то есть, среди студентов, потому что именно они здесь главные посетители. Универ прямо через дорогу. Подсвеченный огнями фонарей за окном, в которое я смотрю, чтобы спрятаться от пристального и немного волнующего взгляда Юры. Развалившись на стуле, он смотрит на меня так, что начинают пылать щеки. После кино он предложил посидеть в кафе. Не знаю, почему пошла с ним в кино. Разумеется, я знаю. Я всерьез подумываю о том… в общем… чтобы он меня поцеловал. Может быть, это станет гарантией того, что сегодняшней ночью мне будут сниться новогодние эльфы, а не точеные черты лица Кирилла Дубцова. Его глаза и… его губы… и то, как он смотрел на мои…

— Замерзла?

— Ммм? — Перевожу глаза на задумчивое лицо своего “друга”, пытаясь быть непринужденной.

— Замерзла? — повторяет он свой вопрос. — Согреть? — шалопайски ухмыляется.

— Эмм… не надо. — Тереблю кончик своей косы.

Сегодня суббота, и в кафе полно народу. Мне кажется, будто на нас все смотрят, хотя это вряд ли. Вряд ли кому-то есть дело до того, что у меня сегодня первое в жизни свидание, и я понятия не имею, как перестать быть такой зажатой.

— Еще что-нибудь будешь? — Встает Юра со стула.