Со двора доносились ворчание и ругательства Пузанка, запрягавшего лошадь. Потом он зашел в сарай, молча взял большую охапку сена и отнес в сани.

Георгий услышал повелительный голос. Хозяин перечислял Пузанку, что без него надо сделать: пекся о скоте, о хозяйстве. Через некоторое время заскрипели полозья.

– Вечером попозже вернусь, - уже отъехав, крикнул хозяин.

Вскоре пришла Надежда Ивановна. Глаза ее радостно блестели.

– Вот мы и одни остались. Как провели ночь?

– Ночь-то ничего. Да не нравится мне, что сын вашего хозяина в полиции служит.

– А вы думаете мне это нравится? Но вы не беспокойтесь, он сюда всего один раз приезжал, и то месяца два назад.

– А почему хозяин именно сегодня к нему поехал?
– допытывался Георгий.

– Да вы что? Неужели мне не верите?

– Верить-то верю, а все-таки. Почему именно сегодня?
– он пристально смотрел на нее.

Минуту оба не опускали глаз. В его хмуром взгляде сквозило недоверие. Она, казалось, говорила: "Глупый, неужели не чувствуешь, как рада я этой встрече".

Хозяин уже несколько дней собирался к сыну, на станцию Пролетарскую,спокойно пояснила Надежда Ивановна.
– Жена его там гостит, он ее привезти должен. Но последние дни стояли большие морозы. А со вчерашнего вечера начало теплеть, вот он и поехал сегодня. Не бойтесь, милый, не думайте об этом, - ласково убеждала она.
– Никто вас не выдаст. Все будет хорошо. Сейчас принесу вам поесть и схожу к одной знакомой - ленинградке. Выведаю, может, у нее от мужа что-нибудь из одежды осталось.

Чувство благодарности и облегчения захлестнуло Карлова.

– Спасибо, Надежда Ивановна, - глухо сказал он,- Спасибо!

От знакомой Надежда Ивановна вернулась с пустыми руками.

– Тоже, как и я, все выменяла на молоко и на хлеб, - сказала она со вздохом, присаживаясь возле Карлова.
– Где же добыть? Взять у хозяина? Он спохватится. Из дома выгонит...

– А у Пузанка ничего нет?
– спросил Карлов.

– Что вы, весь его гардероб на нем... Неожиданно в голове летчика созрел дерзкий план.

– А что, если... если ночью зайти в дом с автоматом и потребовать у хозяина старую одежду?

Надежда Ивановна на минуту задумалась.

– Конечно, с перепугу хозяин все вам отдаст, но... когда вы уйдете, наверняка побежит к старосте. А тот вышлет погоню. Староста из-за сына его побаивается.

– Так я свяжу его да запру, а сам на лошадь - и ищи ветра в поле. За ночь-то я далеко отмахаю.

– Рискованно, - с сомнением проговорила Надежда Ивановна.

– Но ведь другого выхода нет... Пусть так будет.

– Только вы уж тогда и нас свяжите. Я вам веревок наготовлю.

– Можно к вам наверх?
– послышался тихий голос Пузанка.

– Можно, Пузанок, лезь сюда, - разрешил Георгий и добавил, обращаясь к Надежде Ивановне: - А Пузанок пусть лошадь не распрягает, когда хозяин вернется.

Парень забрался на сеновал и присел на корточки возле летчика. Надежда Ивановна рассказала ему о плане Карлова. По наивным моргающим глазам Пузанка трудно было понять, как он это воспринял. Прошло немало времени, пока он заговорил, растягивая слова:

– Да ладно. Чего уж тут. Только лошадь усталая придет. Далеко ли ускачете? Может, на завтра энто дело отложим?
– И вдруг оживился: - Завтра я вас мигом за Маныч доставлю.

– Ну вы тут решайте вместе, а я выйду посмотрю, чтобы не зашел кто случайно.
– Надежда Ивановна спустилась по лестнице .вниз.

– А ты, Пузанок, не думаешь к своим пробираться?
– Карлов пристально вглядывался в небритое лицо парня.

– Да где уж мне. Вот коли придут русские, тогда опять пойду воевать.

– Сам-то ты разве не русский?

– Почему же не русский? Русский я. А что?

– Удивляюсь вот я, как это ты от слова "наши" отвык. Парень исподлобья посмотрел на летчика.

– Ты когда-нибудь слышал, Пузанок, про нашествие Чингизхана на Русь? Слышал про татарское иго?
– спросил Георгий.

Парень замотал головой.

– Ханы уводили в рабство женщин, детей, грабили и жгли города, села. Так же, как сейчас гитлеровцы делают. Триста лет стонала тогда земля русская. Но поднялся народ наш, собрал силу несметную и погнал ханов со своей земли. Вот и теперь, если все до одного поднимутся, если не будут такие, как ты, окруженцы, - с презрением произнес Георгий это слово, отсиживаться по хуторам и станицам да гнуть спину за кусок хлеба, покатится тогда фашист за Дон, за Днепр, а там и Висла, и Эльба не за горами. Вот так-то, Пузанок. Стыдно тебе должно быть?