Тот, чьи волосы вчера пахли терпкой хвоей и дождём. И почему она раньше этого не замечала? Ульрих часто помогал ей на тренировках: ставил удар и всегда ловил, удерживая от падения. Его руки на плечах или талии были чем-то естественным, но теперь от одного лишь воспоминания по коже бежали мурашки. Их губы были настолько близко, что хотелось сократить эти ничтожные миллиметры, отчаянно податься вперёд и почувствовать мягкое прикосновение. Раствориться в крепких объятиях, наслаждаясь тем, как стирается эта тонкая грань между дружбой и любовью.

Оливия тряхнула головой и смущённо зарделась. Теперь стало понятно, почему неловкие ухаживания Дэйва Мэтьюса вдруг прекратились, стоило Оливии рассказать Ульриху о попытках парня позвать её на свидание.

Неужели всё это время, пока она видела в нём только друга, Ульрих смотрел на неё совсем иначе? Так, как теперь Лив смотрит на него.

Чувствуя, как горят щёки, она зачерпнула в ладони прохладную воду и умылась. Капли медленно стекали по шее, пока она придирчиво разглядывала своё отражение. Ненавистные веснушки снова стали ярче и испещрили всё лицо. Когда-то в детстве Ульрих в шутку сказал, что Оливия будто стояла рядом с буксующим в грязной луже мотоциклом. Получив кулаком в живот, он, конечно, долго потом извинялся, но отчаянное недовольство собственной внешностью с тех пор так никуда и не делось.

Проверив время, Оливия чертыхнулась и поспешила вернуться на базу. Она уже подходила к своему корпусу, пытаясь скрыть довольную улыбку, которая появлялась на лице каждый раз, как в памяти всплывал вчерашний вечер, когда ступню неприятно кольнуло. Остановившись и неловко балансируя на одной ноге, девушка стянула кроссовок. Громкий топот тяжёлых армейских ботинок отвлёк её от вытряхивания противных камешков. Оливия вскинула голову, прикрывая ладонью глаза, чтобы разглядеть хоть что-то сквозь лучи палящего солнца.

Пятеро охотников пробежали по дорожке в сторону главных ворот, даже не обратив на неё внимания. Проводив удивлённым взглядом ребят, она обиженно пробормотала себе под нос:

– И вам привет.

Намереваясь уйти в противоположную сторону, Оливия на секунду замешкалась, всё ещё наблюдая за охотниками, когда им наперерез выскочил Коди. Он что-то тараторил, не переставая активно жестикулировать, а после повёл парней за собой.

Оливия удивлённо вскинула брови, заинтересованная происходящим, и двинулась следом. Давно она не видела такого ажиотажа на базе. Это напоминало далёкое детство, когда раз в месяц в их отдалённую от большого города местность приезжал фургон с провизией, и всё подрастающее поколение курсантов, а частенько и взрослые со всех ног мчались к машине, чтобы урвать себе ещё не растаявшее мороженое.

У главных ворот, казалось, собралась вся гильдия. Разделившись на небольшие группы, охотники громко переговаривались и выглядели крайне обеспокоенно. Майор Маркус Джефферсон на секунду отвлёкся от разговора с постовым, задержав полный боли взгляд на Оливии, и тут же крикнул кому-то в толпу:

– Уведите Бейли!

– Пойдём, Лив. – Коди встал напротив неё, мешая рассмотреть то, что находилось рядом с воротами, и мягко коснулся предплечья, стараясь развернуть.

– Что происходит? – Она нахмурилась, пытаясь высунуться из-за его плеча, но Коди сильнее сжал руку и попытался оттащить Оливию подальше. – Пусти меня, – прошипела она, отталкивая его от себя.

– Лив! Не надо! – в отчаянии выкрикнул Коди, когда она сделала несколько шагов вперёд, огибая стоящих перед ней.

Из прицепа служебного джипа, который развозил дежурных на посты, выгружали чёрный мотоцикл. Именно на нём, игнорируя общий транспорт, всегда передвигался Ульрих. Этот байк ему подарил Маркус на шестнадцатилетие. Отмахиваясь от объятий и благодарностей парнишки, он сухо бубнил себе под нос, что всё равно уже слишком стар для такого, а держать в гараже полуторалитрового красавца ему не позволяет совесть.

Вздрогнув от того, как хромированный конь с грохотом завалился на бок, Оливия нахмурилась, представляя, как будет зол Ульрих, когда увидит внушительную вмятину на бензобаке. Переведя внимание с мотоцикла на домик КПП, она ошарашенно замерла. На деревянной лавке лежало тело, прикрытое серым матерчатым мешком, от одного взгляда на которое по спине невольно проскользнули мурашки.

Оливия несколько раз моргнула, растерянно оглянулась, ловя на себе сочувствующие взгляды, и тихо спросила у рядом стоящего Коди:

– Кто это?

Но тот молчал, опустив глаза в пол.

– Кто, Коди? – отчаянный крик пронесся по площадке, заставляя гудящую толпу замолчать.

– Улль погиб, Лив, – едва слышно прошептал он, всё так же изучая щебёнку под ногами.

Оливия коротко хохотнула и ещё раз взглянула на тело, отмечая коричневые ботинки, которые её мозг словно намеренно проигнорировал в первый раз. Любимая обувь Ульриха.

Висок будто пронзили раскалённой кочергой, ввинчивая ту глубоко в голову и сдавливая черепную коробку до нестерпимой боли. Все предметы потеряли чёткость, вибрируя тёмными пятнами, а голоса превратились в белый шум, раздражая каждую клеточку. Сжав голову пальцами, Оливия шагнула вперёд, но колени непроизвольно подогнулись, и она рухнула на нагретый солнцем асфальт, проваливаясь в вязкую, пугающую тьму.