— Унномтюр!

За валом начиналось поселение кааряйнов. Ни оград, ни загонов. Низкие, неуклюжие, обложенные дерном избы чернели провалами входов. В них, пожалуй, можно было заползти лишь на карачках. Через дыры в земляных крышах кое-где сочился дым. Даже Большой Дом, место собраний и приема гостей, был невысок. Заросший поверху иххой, он больше походил на природный холм, чем на дело человеческих рук.

Фьольвир заметил, что перед Домом, на небольшой открытой площадке, словно в нерешительности, остановился незнакомец.

Поселение было безлюдно. Ни мужчины, ни женщины, ни ребенка. Даже живности никакой. Фьольвир из любопытства сползал в одну из изб и в смутном, сеющем из дыры над очагом свете разглядел лишь пустые лежанки и комья то ли шкур, то ли одежд. На низком столе в глиняных плошках совсем холодная (он сунул палец) потихоньку кисла недоеденная похлебка.

Все еще сжимая топорик, Фьольвир приблизился к Унномтюру.

— Никого нет, — сказал он.

— Все здесь, — кивнул на Большой Дом незнакомец.

— Заперлись?

Незнакомец хмыкнул.

— Мтаг их собрал. Для того, чтобы открыть тонкий путь, нужно много крови. Ты разве не чувствуешь, арнасон?

Фьольвир хотел сказать, что нет.

Но замер.

Воздух густо пах кровью. Пах до того, что на языке у Фьольвира появился противный привкус, будто ударили по зубам. Ему стало не по себе. Если так пахнет в десяти шагах, что же за бойня произошла внутри?

Или там не бойня, а что-то куда страшнее?

— Нам туда? — спросил он, сглотнув.

Незнакомец кивнул.

— Да.

— И чего мы стоим?

— Погоди.

Унномтюр придержал руку спутника. Несколько мгновений незнакомец, задумчиво склонив голову, изучал Большой Дом, потом присел на корточки. От движения ладонью земля перед ним, посветлев, брызнула красным, и неровная светящаяся дуга из пролитой крови протянулась через площадку, перекрывая проход.

Незнакомец поднялся.

— Смотри, арнасон. Примитивная магия, — носком свейки он набросил немного земли на участок дуги. Раздалось шипение. — Не было на большее у Мтага ни сил, ни времени, а могло сработать.

— А как сработало бы? — спросил Фьольвир, из осторожности отступив на шаг.

— Выпило бы.

Незнакомец принялся интенсивно засыпать кровь.

— Помогай, — сказал он Фьольвиру.

Сгребать притоптанную землю свейками было неудобно. Тогда Фьольвир топориком разбил ее на комья и стал бросать комья на дугу, как в опасно разросшийся и стреляющий искрами костер.

Работы было — на десяток вдохов.

— Все, все, — оценил его труд незнакомец, — хватит.

— Все? — Фьольвир подкинул последний ком.

— Да. Иди за мной.

Унномтюр перешагнул через тускнеющее творение Мтага и двинулся к приоткрытым воротам Дома. Фьольвир отряхнул руки и на всякий случай дугу перепрыгнул. Чем войца-пекка не шутит!

Хотя где это войца-пекка теперь?

Солнце избавилось от облаков, но у Большого Дома было темно. Казалось, завеса из мошкары неподвижно висит над воротами. Фьольвир протянул руку вверх, и пальцы его украсились темными крапинами, которые, стоило их растереть, потекли алыми пятнами.

— Что это? — спросил он.

— Кровь, — ответил незнакомец.

— А почему она…

— Потому что, — оборвал Фьольвира Унномтюр. — Следуй за мной, арнасон, шаг в шаг. И молчи.

— Понял.

— Руку лучше — на плечо.

— Уже.

Фьольвир поймал в пальцы косматое плечо спутника.

— Ничего не трогай, не останавливайся без меня, просто иди, — предупредил тот.

Высокая воротная, изрезанная символами створка скрипнула под его ладонью, и сразу за незнакомцем Фьольвир окунулся в густую, кисло пахнущую тьму. В этой тьме он едва не запаниковал, со всей силой сжав пальцы.

— Тише, — сказал Унномтюр, словно прочитав его мысли, — это не изначальная тьма, это полог.

Оказалось, действительно, полог. Стоило незнакомцу потревожить плотно висящие шкуры, и свет тут же плеснул, зыбкой лужицей растекся по полу, закопошился в шерсти, озарил балку над головой.

— След в след, — повторил Унномтюр.

Фьольвир отклонил шкуру топориком.

Огромный очаг в центре Дома уже прогорел, и выложенная камнями яма помигивала редкими углями. Зато масла в подвешенных светильниках было достаточно.