Моя рука непроизвольно опустилась на плоский живот, замерла, делясь теплотой с крохой, уже живущей внутри меня. Дыхание замерло на секунду, а затем ускорилось вместе с сердцебиением. Даже голова на несколько мгновений закружилась. Ощущение чего-то вечного, необъяснимого обычными словами снизошло на меня. Наверное, сейчас впервые за свою короткую жизнь я впервые почувствовала принадлежность к нашему огромному противоречивому миру. Вот он — вечный круг жизни!

— Невероятно, — сквозь слезы улыбнулась, поспешно стерла их тыльной стороной руки и напомнила, что волноваться не следует. — Каждый мой день будет начинаться с улыбки, — дала обещание, которое услышал вездесущий Дух.

Призрак в облике неведомого зверя коснулся меня туманным хвостом и прошептал сотней голосов:

— Я напомню, если забудешь.

Но я не забыла, потому что легко радоваться, когда засыпаешь и просыпаешься в кольце заботливых и сильных рук, а губы любимого день за днем шепчут нежные слова. За две недели я приучила себя останавливаться на бегу и улыбаться окружающим, несмотря на невзгоды и неурядицы. Да и повод для праздника появился.

Снегопады прекратились, и Беккитта засобиралась в Двуречье. Новость она сообщила мне за обедом, явившись на него раскрасневшаяся после утренней охоты. Впрочем, довольной змея не выглядела, и причина мне была прекрасно известна. Беккит была убеждена, что на охоте ее будет сопровождать Алэр, и она сможет увлечь его разговорами. Но лорд, в очередной раз сославшись на дела, вежливо отказался. Честь развлекать «дорогую» гостью выпала Рину.

Тижина влетела в зал самой первой и, задыхаясь от смеха, сообщила мне:

— Видела бы ты кислую физиономию змеюки! Вот потеха!

Сейчас девчонка уплетала обед за обе щеки и исподтишка бросала на гостью насмешливые взгляды, которые мне все больше и больше не нравились. Круг не замкнется, если я совершу ошибку. Беккитта не тот противник, с которым можно легкомысленно играть. Мы живем, словно на вулкане, который вот-вот взорвется. Мне не страшно за себя — я боюсь за свое нерожденное дитя. Не хочу, чтобы ребенок родился в разгар войны и столкнулся со всеми ужасами, бок о бок с которыми вынуждена была существовать я.

— Этот барашек слишком жесткий! — южная королева привлекла мое внимание, отодвинув от себя блюдо с такой силой, что оно оказалось на противоположном краю стола.

Я сделала знак слугам, а сама повернулась к Тижине, но не успела предостеречь ее от глупостей.

— Алэр сказал, что пирог с голубями просто великолепен! — будто невзначай, сообщила она медовым голоском.

— Неужели? — Беккитта не купилась на лесть, но голову повернула, чтобы взглянуть на золотое блюдо в центре стола.

Я скрипнула зубами и чуть толкнула Жин в бок, чтобы не забывалась и попусту не лгала. Алэр терпеть не мог запеченных в тесте голубей. Сегодня их приготовили исключительно по моему приказу — я помнила, что змея обожает это блюдо.

— Попробуйте сами! — девчонка не вняла моему молчаливому предостережению и продолжила свою, одну ей ведомую, опасную игру.

Оставаясь невозмутимой внешне, я лихорадочно подбирала слова, чтобы вернуться к вопросу отъезда и учтиво вызнать подробности, а заодно отвлечь Беккитту от беседы с Тижиной.

Внезапно мы все отвлеклись. Я ощутила приближение супруга еще до того, как он прошел через арку. Теперь он с завораживающей грацией двигался по залу и смотрел лишь на меня. В уголках его губ играла ласковая, предназначенная мне одной улыбка. Мои кулаки сами собой сжались. Внутренний голос вопил, чтобы я оставалась осторожной и выглядела равнодушной — ни к чему показывать змее, насколько велико наше с Рейном взаимное счастье. Но сердце уже откликнулось — его переполняли любовь и нежность. Душа вольной птицей рванулась навстречу, и мне с трудом удалось усидеть на месте, но ответная теплая улыбка заискрилась на моем лице.

Беккитта не сдержала змеиного шипения. Ее уста раскрылись, чтобы прервать наш с Алэром молчаливый диалог.

— Славный эр, пирог с голубями, что я пробую по вашему совету, великолепен. Ваши кухарки постарались, — она с наслаждением откусила кусочек пирога и прикрыла глаза. — Ум-м.

Рейн круто заломил бровь, но совладал с эмоциями, присел между мной и Беккит и безукоризненно вежливо ответил:

— Рад, что вы по достоинству оценили старания наших кухарок, но благодарить нужно не меня, а мою драгоценную супругу Ниавель. Это она, а не я, ведет хозяйство, — взглянул на меня, лаская взглядом. — Спасибо, душа моя!

Я должна была сухо кивнуть, а уже потом, когда мы с супругом останемся наедине, отблагодарить его, безудержно целуя, заглаживая свою вину. Но почувствовала, что если сейчас всего-навсего кивну, он примет, но огорчится. Отринув советы разума, я поддалась сердечному велению, придвинулась и накрыла широкую ладонь Рейна своей трепещущей ладошкой.

— И тебе спасибо, мой драгоценный супруг!

Я не рискнула смотреть на Беккит, но отчетливо услышала скрип ее зубов. Она не посчитала нужным скрывать свое отношение, фыркнула и резко бросила: