– Пошли.

– Куда? – глаза вытаращила.

– Ко мне. Я инструменты возьму. Наверно, разбирать придется. А ты там посидишь пока. Или хочешь у меня над душой стоять? Кстати, там кастрюля на плите. Можешь пельмени пока сварить.

– А-а-а… - зависла от неожиданного предложения, но, к счастью, ненадолго.
– Хорошо.

– Ну вот и ладушки.

Развернулся, подошел к лифту, нажал кнопку, всей шкурой под футболкой чувствуя, как пытается прожечь во мне дыру. Аж между лопатками задымилось. Пока ехали, друг на друга не смотрели. Видимо, вспоминали одно и то же – предыдущую поездку. Ну, я точно, а она – под вопросом. Уж больно пьяная была, может, и не помнит ничего.

– Проходи, - подтолкнул ее легонько, открыв дверь. – У меня тут бардачина, правда. Все никак не могу ремонт закончить.

Хотелось добавить, что, может, и побыстрее закончил бы, если б некоторые с нежными ушами не вопили, но не стал.

Оля расстегнула шубу, повесила на вешалку, сняла сапоги и замерла, не зная, что делать дальше.

– Тапки только большие, - я достал из тумбочки запасные.

Посмотрела с подозрением, надела.

Оля, даже если б у меня и были женские тапки, тебе бы их не дал. Может, я и дебил, как ты мне по телефону сказала, но не до такой же степени.

– Надеюсь, ты пельмени… - чуть не спросил «варить умеешь», - ешь? На двоих вари. Все, давай, я пошел.

Достал из стенного шкафа кейс с инструментами, спустился вниз – все еще в полном охренении.

Ничего себе поворотик! Специально так не подстроишь. И ведь я ни на секунду не задумывался, что говорить, что делать. Как будто по наитию свыше.

А замок, к счастью, оказался не полностью безнадежен. Залив внутрь спрей, я подождал немного и начал потихоньку раскачивать ключ из стороны в сторону, пока тот не подался. Так, уже неплохо.

– А вы что тут делаете?!

Дверь соседней квартиры распахнулась, и оттуда вывалилась та самая тетка, которая второго числа вышла из лифта.

– Замок чиню, - я пожал плечами. – Ключ застрял.

– А-а-а… - она застыла с раскрытым ртом. – А Оля где?

– Пельмени варит.

– Пельмени, - повторила та обалдело. – Ну да…

Дверь захлопнулась, я дернул ключ сильнее, и тот медленно, упираясь всеми лапами, вылез. Первый этап прошел без хирургического вмешательства, посмотрим, что будет дальше.

***

– Держи, - я положил ключ на кухонный стол.

– Спасибо, Женя.

Она стояла у плиты с ложкой в руке, в кастрюле булькали и пыхтели всплывшие пельмени. Сжалась испуганно и посматривала исподлобья, снизу вверх.

Черт, когда она вот так смотрела, мне реально сносило крышу.

Ну уж нет. Как говорил классик всяческих безобразий, мы пойдем другим путем. Может быть, не таким быстрым, но зато верным.

Никуда ты, Оля, теперь не денешься.

– Подожди еще. Сейчас поедим и пойдем посмотрим, сможешь открыть и закрыть или нет. Я сейчас на один оборот закрыл, но туго идет. Лучше, конечно, сердечник поменять. А то застрянет снова, можешь и ключ сломать. Тогда точно придется замок разбирать. И не факт, что я буду дома.

– Да уже было, заедало, - вздохнула она и выключила газ под кастрюлей. – А тут дернула – и все. Давай тарелки. Я весь пакет сварила, не знала, сколько.

Я достал из шкафчика тарелки, шумовку, накидал пельменей - то ли поровну, то ли по-братски.

– Тебе сметану или масло?

– Сметану.

Я тоже любил со сметаной. Подождал, пока положит себе, полил свои, сверху перцем посыпал слоем в палец.

– Ух ты!
– ахнула Оля, с испугом глядя на мою тарелку.

Ели молча, искоса поглядывая друг на друга. Видимо, со мной случился острый приступ кретинизма, ни одной нормальной темы для разговора в голову не приходило. Все какие-то… опасные.

– Ты ездила куда-то? – наконец нашел что-то нейтральное. – Видел, как с чемоданом утром выходила.

– Да, - похоже, она с готовностью уцепилась за возможность разбить неловкое молчание. – В Таллин, к приятельнице.

– И как там? В Риге был, в Вильнюсе, а в Таллине нет.

– Ой, красиво, только холодно.

Она перестала коситься испуганно и начала рассказывать. Как-то сам собой побежал разговор про путешествия: кто где был, кто как предпочитает ездить. Хотя иногда мы сталкивались взглядами, и она тут же отводила глаза.

Оль, да не бойся, я, конечно, с удовольствием схватил бы тебя поперек живота и оттаранил в спальню, но не буду. Пока… И что-то мне подсказывает: ты не самого этого моего предполагаемого действа боишься, а того, что должна будешь сопротивляться, потому что я бабник и вообще мерзавец, а у тебя вдруг раз - и не получится. Потому что сама хочешь того же самого.

До чего же люди себе все усложняют! Ну ничего, будем считать, что таковы правила игры.

Я рассказывал, как застрял на пересадке в Москве, возвращаясь из Сирии, когда Оля спросила: