Я запрыгнула на него сверху, игриво качнув бедрами и не давая договорить. До сих пор не привыкну, что мы официально вместе, с одобрения родителей и в статусе помолвленной пары.

— Я не хочу малышей, не сейчас, — согласилась, широко улыбнувшись. — Мне нужен каждый наш новый день, жизнь. Я должна стать увереннее, познать себя, тебя, и только потом, да. Вряд ли двадцать, конечно, но я буду рада стать матерью наших детей. Лет этак через… — я задумчиво постучала пальчиком по нижней губе.

— Предоставим этот вопрос судьбе. — Порывисто подавшись вперед, Рион обхватил мое лицо ладонями и притянул к себе, увлекая в новую игру с поцелуями и не только.

На том и порешали. Мне предстояло учиться еще четыре курса, но Даниэль сказал, что стоит захотеть, и он поможет подтянуть знания и навыки. Тогда я могла бы сократить срок пребывания в академии ВМИИЯД минимум на один год. Только стоило ли оно того? Я только начала познавать этот мир и обрела надежду, наконец, увидеть свою маму счастливой, рядом с отцом.

Мама… Интересно, как она там?

Из воспоминаний выдернул материализовавшийся рядом и тут же приклеившийся к юбке моего платья вестник. Обычно я получала сообщения подобным образом лишь от друзей, потому немного удивленно покосилась именно на них. Но ребята лишь развели руками и выжидающе посмотрели на записку в моих руках.

Стоило развернуть довольно большой лист исписанный красивым размашистым почерком, как горло сжал спазм, а пальцы дрогнули.

Я почувствовала, как напрягся и Рион, стоявший рядом и имеющий возможность читать чужое послание.

“Сегодня днем тебя публично признают как Наследницу рода, Огненная…

А утром бездыханное тело моей сестры сняли с виселицы. Какая ирония.

Но я не виню ни тебя, ни твоих друзей и близких.

Отец так легко подписал приказ о ее публичной казни… Чтобы продемонстрировать свою лояльность твоему родителю, обелить себя. Но он лишь очернил, Беата. И пусть Саралин виновата не меньше его: своей слепой верой в традиции нашего рода, своей наивностью, спесивостью, она навсегда останется моей родной любимой сестрой, что оступилась, ведомая чужими идеалами. И я ей не помешал.

Я понимал, что все может обернуться смертью, но покорно следовал воле своего рода. Малышка-феникс, видят боги, я заплатил за свою слепоту и консерватизм сполна. Пусть не могу сказать тебе все это в глаза — меня попросту не подпустят к тебе — но однажды я докажу свою лояльность.

Просить стать твоим другом — наглость, учитывая последние события. Но я обещаю им быть, ведь с той самой секунды, как отец подписал приказ о казне Саралин, я избрал иной путь. И когда настанет час, Белатрисия Аксэн, я буду рядом.

Не избегай меня. Не жди подлости. И будь счастлива в своей новой жизни, ты ее достойна.

Клянусь своей честью,

Цериус Эливай

— А вот и мы. — Прозвучало теплое от приближающегося к нам отца в компании еще одного баритара и их советников.

Вздрогнув, прижала письмо к груди, не желая пока никому рассказывать о словах брата Саралин. Но смятый в руках листок обратился прахом, растворившимся в воздухе, не оставляя и намека на свое существование. А мне так хотелось перечитать его снова, но да, так было лучше… Ведь в простой записке было заложено слишком много.

— Ты веришь ему? — незаметно шепнул Рион.

В смятении дернула плечами, решив для себя, что еще не раз подумаю о прочитанном.

— Наследница, еще раз примите мои поздравления! — любезно кивнул мне подошедший русоволосый плотный мужчина, что являлся отцом Ливайи.

Для нас всех оказалось настоящим шоком, что подруга является не просто представительницей древнего рода, но и бастардом баритара континента Шелик. Официально признанной дочерью, с недавних пор.

Она не желала сообщать своей семье об отношениях с Даниэлем как раз потому, что боялась вмешательства своего отца. В их семье все совсем непросто, как мы успели убедиться с Аби.

— Зачем же ты так сильно сжимаешь девушку? — поддел Риона его ухмыльнувшийся отец, советник нашего баритара. — Свадьба через месяц, не убежит Белатрисия никуда. Ох, молодежь… — мягко улыбнулся он, покачав головой.

Сэмуэль Остер оказался приятным мужчиной, любящим родителем своего единственного сына, которого воспитывал вместе с супругой. Они приняли меня сразу, заявив, что Рион никогда и ни на кого так, как на меня, не смотрел. “Любовь — как высшее благословение. И если боги “за”, то какое право мы имеем сомневаться в их воле?”