Его слова пропитаны такой ледяной колючей неприязнью, что меня немного отшатывает назад. Тяжесть осознания ситуации падает на плечи. Чтобы устоять на ногах приходится облокотиться спиной об один из тренажеров. Опускаю голову вниз под гнетом собственной глупости и чувства вины.

— А я думала, что так только в сериалах бывает, — произношу тихо, качая головой. — Извини. Просто он… Ты… Элка прятала тебя, как некрещеного новорожденного, даже в Инстаграм фотки не выкладывала. Так все глупо вышло…

— Надеюсь, ты ей о моих предполагаемых изменах не успела рассказать? Еще одной истерики сегодня я не переживу.

— Нет. Я сначала решила поговорить с тобой. Даже думала о том, как скину тебя с пирса, если ты снова начнешь…

— Ваша семейка меня с ума сведет, — добродушно смеется Демид. — Ариэлла сказала мне перед твоим приездом, что задушит меня ночью подушкой, если я вздумаю тебя обижать.

Поднимаю на него взгляд, рассматривая без предвзятости и категоричности. А он, похоже, все-таки хороший парень. Не зря Элка его выбрала. А вот я зря сомневалась в их союзе. Из нас двоих только у меня проблемы с выбором мужчин. Не стоило перекладывать свои провалы на нее.

— Она просто пошутила, — улыбаюсь я, ощущая капельку облегчения.

— Я бы не был так уверен, — отшучивается он.

— И я могу за себя постоять, так что...

— О-о-о… В этом я уже убедился, но сейчас меня волнует другое… — Демид становится очень серьезным. — Что теперь будет с нашей свадьбой? Мне плевать, какие у нее там брови. Да хоть зеленые, но для нее это важно. А я понятия не имею, чем ей помочь.

— Для этого здесь я. С бровями мы разберемся. Но если ты хочешь видеть на свадьбе счастливую невесту, то придется перенести церемонию минимум на два дня. Лучше — на три. Я понимаю, что все уже заказано, но, возможно, получится что-то сделать.

Демид сжимает губы, отводя взгляд. Недолго о чем-то думает и кивает сам себе.

— Понял. Три дня отсрочки. Мне нужно поговорить с отцом и позвонить в несколько мест, — говорит он ровным тоном.

Это лучшая черта, которая может быть в мужчине. Безоговорочная готовность к действию. Никакого нытья, раздумий и отговорок. Только: «Понял, принял и пошел».

— Отлично, — выдыхаю я. — А я пока узнаю, как лечить нашу красавицу.

— Сначала загляни в ресторан. Выглядишь слишком бледной, тебе стоит что-нибудь съесть и выпить кофе, — заботливым тоном старшего брата говорит Демид, и я добавляю ему еще один плюсик. — Скажи официантам, чтобы записали на твой номер.

Я бы сейчас не отказалась от чего-нибудь покрепче кофе, но, думаю, начать можно и с него. Улыбаюсь Демиду с благодарностью и отвечаю:

— Конечно. Спасибо. И я рада, наконец, познакомиться с тобой.

Он заразительно смеется, и во мне просыпается белая зависть. Красивый, добрый, заботливый, достаточно богатый, живет на берегу моря… Мечта! И я рада за Элку. Она этого заслуживает.

— Это взаимно.

Уже делаю несколько шагов в сторону, прикидывая в уме, чего бы мне хотелось съесть, как в спину прилетает оклик:

— Аврора!

Оборачиваюсь, встречаясь взглядом с суровыми темными глазами.

— Лучше держись подальше от человека, похожего на меня. Он совсем не тот, кем кажется.

Не знаю, что произошло между братьями, но судя по всему их неприязнь граничит с ненавистью, что очень странно для близнецов. Но я не психолог, и даже не член их семьи, поэтому не стану совать нос в их дела.

— Я тебя услышала, Демид. Спасибо за предостережение, — отвечаю я и отправляюсь на завтрак, или обед, или... Что там за время сейчас?

На входе в ресторан меня пленит восхитительный запах печеных овощей и горького кофе. Не обращая внимания на других гостей, следую за манящим ароматом и не сразу понимаю, что громкий женский голос, истошно зовущий своего ребенка, обращается ко мне:

— Аврора! Ну сколько можно?! Где ты витаешь?!

Нахожу взглядом неугомонную мамашу. Свою мамашу. Мы не виделись с позапрошлого Нового года, но она совсем не изменилась. Та же пышная прическа темных кудрей, широкие стрелки на глазах и слишком официальное платье для завтрака. В этом вся мама. Каждый день, как на праздник.

Она активно машет мне, едва ли не задевая отца по грустному лицу. В отличие от матери, папа выглядит лет на десять старше своего возраста, но глаза такие же добрые, а улыбка теплая и родная. Шагаю к их столику, сожалея, что не успела подкрепиться перед этой встречей. Силы мне пригодятся. Ой как пригодятся.

— Господи! Милая… Что с тобой случилось? — пораженно вещает мама, для пущего эффекта прижимая руку к груди. — Ты смотрелась в зеркало, перед тем, как выйти на улицу?

Это она еще Эллу не видела. Мать лучше не пускать ко второй дочери, пока не сойдет основная часть покраснения от аллергии. Иначе у Элки точно будет еще один истерический припадок. Мама у нас не сильна в успокоениях и поддержке. Ее конек излишняя паника и вечные придирки.