— Ой, да брось. Тут нет ничего страшного, — протягиваю ей доску для сноуборда. — Азы я тебе все покажу.

— Ну конечно ничего страшного, — саркастически смеется. — Сломаю себе пару конечностей. Или того хуже — шею. Так себе будет отдых. Никогда, Воронцов, я не встану на это приспособление для смерти. Лучше старых-добрых лыж нет ничего.

Тянется к упомянутому инвентарю, но поскальзывается на каком-то комке снега и летит лицом вперед. Еле успеваю ее поймать, разворачиваю к себе и получаю мощный удар головой по подбородку.

Чертовски, блядь, больно. Аж язык прикусываю, ощущая стальной вкус крови. Рычу, морщусь, но крепко держу несопротивляющуюся Алиску. Которая виновато смотрит на меня и пытается оценить степень моего повреждения.

— Все в порядке, — сплевываю на снег кровь.

Да уж, не так я себе представлял отдых на горнолыжном курорте. Все должно было быть мило и без происшествий.

— Прости, — виновато поджимает губки, но вот в глазах вижу блеск чертенка.

Не очень-то она и переживает за меня. Скорее чуть-чуть радуется моим конфузам.

Но все же это лучше, чем ее отстраненность за последние несколько дней. За все время лишь редкие всполохи эмоций у Задорожной появлялись. Не всегда она казалась замкнутой и недоверчивой.

Все-таки мне удалось пробить ее броню, добравшись до разбитого мною же сердца. Сначала ужином, милым разговором на кухне. Просмотром комедии. Катком, выставкой ледяных фигур. А сегодня еще и лыжной трассой.

Мы сами не заметили, как становились друг другу все ближе и ближе. Разговаривали обо всем на свете, спорили, смеялись, наслаждались отдыхом. И не поднимали тему пятилетней давности.

Я не давил на Алису, а она не спешила мне все снова рассказывать. У нас словно все началось с чистого листа. И портить такие чудесные моменты нельзя.

— Ну что? — хищно улыбаюсь, подталкивая ее к доске. — Пойдем кататься?

— Ты можешь ломать себе все на этом, — презренно указывает пальцем на доску. — а я, пожалуй, на лыжах прокачусь.

Ну вот никак ее не уговоришь проявить капельку экстрима. Это же такой всплеск адреналина. Как будто в тебе бомба взрывается. Эндорфины впрыскиваются в кровь, и все кажется таким нереально крутым.

— Трусиха, — проверяю крепление, надеваю шлем и специальные очки.

Алиса с ужасом в глазах глядит на меня, качая головой. Ей кажется, что я спятил, раз решился на такое. Типа не умею кататься, а просто пантуюсь перед всеми вокруг.

Ну так сейчас она увидит меня в деле.

Раз. Два. Три. Скатываюсь с горы, слыша за спиной девичий крик. Чувствую себя в своей стихии. Держу равновесие, качусь, не забывая навыки по сноубордингу.

Объезжаю каких-то неумех, которые от неожиданности падают. Дети на ватрушке воодушевленно машут мне руками, визжат что-то. Адреналина столько, что хочется совершить еще больший экстремальный поступок. Скатиться с трассы намного опаснее.

Воронцов, ты из крайности в крайности то не бросайся. Алиса вон и так испугалась твоего катания. Полезешь куда-то, у нее вообще сердечный приступ раньше времени случится.

Мы приехали сюда не калечиться, а провести время вдвоем, сблизиться.

Замедляюсь. Торможу около бортика. Дышу через нос, дожидаясь нормального ритма сердца. Избавляюсь от доски. Убираю очки в карман и выглядываю Алису на горке. Вроде бы вдалеке виднеется ее силуэт.

Останавливается. С кем-то разговаривает. Судя по цвету костюма это какой-то парень.

Какого, блядь, черта? Кто к ней уже клинья подбивает? И тут надо других мужиков палкой от нее отгонять.

— АЛИСА! — ору так громко, что меня наверное наверху все услышали.

Вибрация голоса точно отдается по округе. Но это заставляет Алису тут же покинуть общества мерзавца и скатиться ко мне.

— И чего ты орешь? — втыкает палки рядом со мной, недовольно фыркая.

Снимает лыжи и ставит к бортику. Вся раскрасневшаяся, тяжело дышит. Как во время секса.

Который тебе, Тимур, не светит, если завяжешь скандал.

— С кем ты говорила? — стараюсь выглядеть спокойным.

— Парень просто спросил про бронирование домиков.

— А дойти до администрации не смог?

Ревность меня сейчас живьем сожрет. Весь аж полыхаю. Наверняка похож на разъяренного быка.

— О Боже, — закатывает глаза, поправляя шапочку.

Благо ветра сегодня нет и не так холодно. Можно поговорить и на улице. Не хочется ссориться в домике. Лучше за его приделами все оставить.

— Алиса!

— Тимур, — передразнивает. — прекрати вести себя как собственник. Как неандерталец. У тебя, — тычет в меня пальцем. — нет никаких прав меня в чем-то обвинять, — а вот в этом ты, детка, ошибаешься. — Мы не встречаемся. Договор уже истек. Так что…