Тимур

Даже во сне Алиса вздрагивает и жалобно всхлипывает. Не отрывая взгляд от дороги, нащупываю её руку и нежно глажу. Пытаюсь таким образом хоть немного её успокоить, подбодрить. Показать, что со мной она в безопасности, что никто её больше не тронет. Ни одна тварь не подберется достаточно близко, чтобы причинить ей вред.

Хотя ты, Воронцов, не больно то и оберегал. Делал все, лишь бы она ощущала себя просто игрушкой, у которой права выбора нет и никогда не будет.

Ну так я не знал, что с ней произошло в прошлом. Не думал, что ад открыл свои ворота и туда утянул беззащитную девушку.

Оправдание.

Сам понимаю, что лишь себя пытаюсь отбелить. Мол не знал, мне так сказали, а на деле…

— Тимур.

Алиса ерзает на сиденье, дотрагивается до лба, но своей руки из моей не выдирает. Хлопает ресничками, пытаясь от остатков сна избавиться.

Паркуюсь на обочине. Глушу мотор. Поворачиваюсь к дрожащей девушке. Снимаю с себя пиджак и отдаю ей. Без тепла её руки так холодно и пусто.

— Возьми.

Без разговоров надевает пиджак, практически в нем утонув. В глаза не смотрит, выводит какие-то круги на ладони.

В салоне гробовая тишина. Никто не решает начать разговор. Мне впервые в голову ничего не приходит. Даже язвительного и осуждающего.

В последний раз бросаю на её взгляд, проверяя, все ли с малышкой в порядке. Снова возобновляю движение автомобиля, радуюсь, что возмущаться она перестала.

Взгляд цепляется за разбитые костяшки. Тут же вспоминаю этих уродов, посмевших притронуться к моей Алисе.

Убью ублюдков. Найду и заживо закопаю. Перед глазами пелена с запахом крови. Сжимаю со всей силы руль, от чего слышится громкий скрежет. Должно быть я сейчас на разъярённого быка перед родео похож. Пара из ушей только не хватает.

— Дай свой телефон, я напишу маме, что остаюсь у подруг, — говорит еле слышно, когда заезжаю во двор.

— Он в кармане.

Открываю для нее дверцу. Так хочется на руки взять и утащить в свое логово, повесив на дверь табличку «Не беспокоить». Но Алиса тот еще цветочек с шипами. Не позволит мне этого сделать.

Молча проходим в дом. Поднимаемся по лестнице. Каждый скрывается в комнате. Замираю на пороге своей, тяжело вздыхаю, качаю от досады головой и целенаправленно направляюсь к Алисе.

Дверь слегка приоткрыта. Вижу, как она сидит на кровати, прижав телефон к уху и пытаясь одновременно от платья избавиться. Любуюсь совершенной девушкой, которая что-то в моей душе зажгла по-новому.

— Да, мам, я у Светы останусь. Мы так давно все вместе не собирались, — врет и не краснеет. — Нет, думаю, что завтра к обеду приеду. Совсем чуть-чуть. На ногах можем себя держать, — ну я бы так не сказал. — Хорошо. Спокойной ночи тебе и папе.

Отключается. Откладывает телефон. Пару секунд смотрит в одну точку, сжимая руки в замок. После чего подходит к шкафу, который я набил одеждой. Распахивает дверцу и с остервенением начинает доставать оттуда вещи. Рвать и кидать на пол.

— Эй, прекрати! — врываюсь в комнату, успевая вовремя увернуться от летящего в мою сторону ремня. — Алиса, успокойся.

Пытаюсь ее обнять, прижать к себе, но вновь получаю разъяренную фурию как в том переулке. Так и чувствую жар ярости, исходящий от ее тела. Того и гляди расцарапает мне лицо ногтями, впившимися мне в запястье.

— Кого ты хотел увидеть, покупая эти шмотки? — машет перед лицом кожаной юбкой. — Шлюху? Идеальную игрушку? Просто девку, которую можно шпынять по каждому поводу?

— Алиса, давай с тобой спокойно поговорим, — бьет по рукам, чтобы не прикасался.

— Время разговоров кончено, Тимур. Да и что нам обсуждать? Мой побег? Якобы предательство с моей стороны? Или твою слепую веру в родных, что выставили меня настоящим монстром?

— Почему ты не рассказала мне о ребенке? Почему не позвонила из Нью-Йорка? Ведь наверняка была куча возможностей.

Снова обвиняешь ее, Воронцов.

— А ты почему не предпринял попыток меня разыскать? — горько усмехается. — Можешь не отвечать, — взмахивает рукой, не давая мне и рта раскрыть. — Лучше же мамку слушать. Вникать в каждое ее слово, чем о любимой девушке подумать.

— Послушай, — провожу ладонями по лицу. Похоже ни к чему мы не придем сегодня.

— Нет, это ты меня послушай, Воронцов, — выставляет вперед указательный палец. — Спасибо тебе конечно за помощь, что вовремя появился. Дал в себя прийти. Но больше не надо… — на лице не дрожит ни один мускул. — ко мне подходить. Я забыть тебя хочу. Выдрать из памяти как сорняк.