Они отошли в район Дюнкерка и по приказу из Лондона начали в спешке погрузку на суда. И тут произошло нечто поразительное: целую неделю английские дивизии эвакуировались с континента, а рядом, на расстоянии в несколько километров, стояли гитлеровские бронетанковые соединения и не препятствовали противнику, хотя могли окружить и полностью уничтожить его.

— Чудовищный просчет? — терялся в догадках Отт. — А может быть, наш великий вождь хочет договориться с Англией и приберегает силы для более важной акции?

Рихард разделял эту точку зрения.

Франция капитулировала. Победа гитлеровских полчищ в Европе все больше туманила голову самураям. Им казалось, что наступает самый выгодный момент для осуществления и их захватнических планов. Теперь уже Министерство иностранных дел Японии само, через Отта, уведомило Берлин, что империя желает вступить в более тесное сотрудничество с рейхом.

К чему поведет укрепление союза агрессоров?

— Чем вы обеспокоены? — спросил Рихард генерала, застав его за рюмкой саке. Отт пил один, только когда хотел взбодрить себя и принять особо трудное решение.

— Не обеспокоен, а озадачен, — хмуро ответил посол. — Они, — он кивнул в прикрытое солнцезащитными жалюзи окно, за которым плавал и плавился июньский день, — доводят "до сведения" нашего правительства, что намерены установить "новый порядок в Азии, как это сделала Германия в Европе", и проявляют "особенную заинтересованность" в судьбе колоний поверженных нами государств. — Отт выразительно, с сарказмом процитировал эти фразы из японского документа и воскликнул: — Видишь ли, эти колонии теперь оказались без хозяев — и самое время прибрать их к рукам! А это — Индокитай, Бирма.

— Ну и что же? — спросил Рихард. — Разве это не соответствует и планам Берлина?

— Нет, ты подумай: сами они не в состоянии отхватить даже клочок джунглей под своим носом, а вот воспользоваться плодами наших великих побед — тут как тут! Уверен, что послание, — он небрежно отбросил на стол письмо с печатью японского МИДа, — не вызовет восторга у Риббентропа.

— Но вы, генерал, конечно же знаете, что нужно сделать в данном случае, — многозначительно проговорил Зорге.

— Что именно? — выжидающе посмотрел на него Отт.

— Сопроводить послание самураев письмом и в нем убедительно изложить Берлину ваши справедливые соображения. Кстати, не следует забывать и о германских интересах в Китае. Эти "братья" не очень-то с ними считаются. И заодно стоит намекнуть о вашей позиции представителям дружественной нам прессы.

— Правильно! — оживился посол. — Я как раз и думал обо всем этом. — Он невольно кивнул в сторону бутылки. — А намекнуть прессе — это уже твоя забота.

— Ваше распоряжение, господин посол, будет выполнено незамедлительно. — И Рихард направился к двери.

Вскоре немецкая печать начала открыто выражать недовольство тем, что "дальневосточный брат" пытается таскать каштаны из огня чужими руками. Холодно принял предложения Токио и Риббентроп. И все же Зорге понимал: это лишь кратковременная отсрочка: общие интересы агрессоров в этих исторических условиях были сильнее, чем их противоречия. К тому же Япония, видимо, намеревалась не только пожинать плоды и возлечь на лавры чужой победы, но и сама хотела включиться в "большую игру". Об этом лишний раз свидетельствовало распространенное агентством Домей цусин мнение военно-промышленных кругов о том, что "победа Германии в Европе сама по себе не приведет к улучшению экономического положения Японии, и поэтому нужно установить автаркию* Восточной Азии, тем самым сделав еще один крупный шаг по пути строительства новой Восточной Азии".

* А в т а р к и я — экономическая политика Японии как развитие тех отраслей производства, которые менее всего зависели от иностранного рынка. Здесь: политика подчинения стран Восточной Азии.

В конце июля 1940 года в Токио снова произошла смена кабинета — и снова премьер-министром стал принц Коноэ. Пост министра иностранных дел в правительстве занял Мацуока, ярый сторонник агрессивной политики. Это не предвещало ничего хорошего.

Но все же Рихард встретил известие с облегчением: принц более осторожен, чем другие претенденты на кресло премьера, к тому же Ходзуми Одзаки снова сможет получать важнейшие сведения непосредственно "из кухни, где стряпают пищу". При новой встрече с Зорге — на этот раз в купе местного поезда, шедшего из Токио в пригород, — советник премьера изложил Рихарду ближайшие намерения нового кабинета:

— Коноэ решительно настроен выжать все возможное из европейской ситуации: добиться окончательной победы в Китае и приступить к созданию великой империи, в которую должна быть включена практически вся Азия, от французского Индокитая, Голландской Индии, Индонезии и Малайи до Австралии и Новой Зеландии.

— А каковы намерения Коноэ в отношении СССР?

— Генеральному штабу поручено сделать общие наметки плана нападения на советский Дальний Восток, — ответил Ходзуми.

— Что ж, это в духе Мацуоки… Хочет переплюнуть и Гитлера?