А еще нам надо поговорить. Случившееся между мной и Лексом не отпустило. Этот страх приходит ко мне во сне почти каждую ночь. И чем больше становится мой живот, тем чаще я просыпаюсь среди ночи в ужасе, что Рад все узнал не от меня и сказал, что я его предала.

Мой мужчина очень ждет нашу малышку. У них уже есть своя традиция. По вечерам он читает ей сказки, чтобы дочка сладко спала и давала спать своей маме. Она еще совсем крошка, но уже очень активная. Представляю что будет, когда она появится на свет.

Сегодня я сознательно решила разрушить наш с Радом мир. Не могу больше… У меня не осталось сил тащить это в одиночку. Знал бы он, сколько только за сегодня было пролито слез, пока я уговаривала себя сделать это.

Вот и сейчас меня начинает мелко трясти. Дочка в животике чувствует мамино настроение и пихает меня ножкой в бок. Глажу ее, стараясь успокоить.

— Я готов! — пугает своим появлением Радомир. — Чего такое? Ты чего сникла? Плохо себя чувствуешь? Устала? Ложись, я тут прекрасно могу справиться сам, — шепчет он, прикасаясь губами к ушку.

— Нет, я покормлю. Садись.

Ставлю перед ним большую белую тарелку со спагетти. Сверху на них выкладываю соус. Себе делаю чай и сажусь напротив, наблюдая, как он с аппетитом поглощает мою стряпню.

Отодвинув от себя тарелку, складывает на столе руки, сцепив пальцы в замок, и напряженно на меня смотрит.

— Я тебя внимательно слушаю.

А я трушу и уже хочу снова отложить этот разговор, но опять напоминаю себе, что нельзя больше откладывать. До конца беременности я изведу себя, а это обязательно скажется на малышке. С ней так поступать я не имею морального права и я заставляю себя удержаться на стуле и даже посмотреть Раду в глаза.

— Нам очень надо поговорить, — мой голос сел и превратился в тихий шепот.

Плечи Радомира напряглись и на внутренней стороне запястья повздувались вены. Прокручиваю в голове фразы, с которых можно было бы начать разговор. Каждую из них за эти месяцы я выучила наизусть, но именно сейчас они все кажутся нелепыми, просто ничтожно глупыми.

— Рад, я очень тебя люблю… — он терпеливо ждет. Его выдают лишь руки, на которых ходуном ходят тугие канаты мышц. — Есть кое-что… Я должна была рассказать сразу, но так испугалась, что ты откажешься от меня… От нас. Если ты сейчас нас прогонишь, это будет …

— Блядь, Рита! — не выдерживает он. Подскакивает, нервно обходит стол и садится передо мной на корточки. — Тебя трясет всю, — сжимает в коконе из ладоней мои руки. — Что ты несешь сейчас такое, родная? Я ни хуя не понимаю! Мне от вас отказаться? От своей дочери, от тебя?! Что, мать твою, происходит?!

— Наша дочь… Рад, она может быть не твоя, — выдыхаю и закрываю глаза.

В комнате повисает тяжелая тишина. Слышно только капли, ударяющие по кухонной раковине. У меня внутри вдруг становится пусто. Я жду удара. Даже не так. Мне сейчас было бы легче, если бы он меня ударил. Сказал, что я шлюха. Что я виновата. Что я предательница. А он молчит и я боюсь на него смотреть.

— Что, прости? — прокашливается, но голос все равно хриплый.

— Она может быть от Лекса… — забиваю еще один гвоздь в крышку гроба наших с ним отношений.

— Ты же шутишь сейчас, Рит? Это же ни хуя не смешно, малыш!!! — подскакивает он. Решаюсь открыть глаза и посмотреть на его посеревшее лицо. — Ты трахалась с моим братом?! Когда? Когда, блядь, вы успели?!

— Я не уверена… не знаю, — лепечу в ответ.

— Не уверена? Не знаю?! Это как так, Ритк? Как, блядь, такое может быть?!

И онемевшими губами я вываливаю на него все, с чем жила все эти месяцы. Как приехал тогда его брат. Как увез меня в кофейню, чтобы поговорить. Как потом проснулась в дешевом отеле с голым Лексом под боком. Как обнаружила его сперму между бедер. Как ненавидела его и как страшно мне было. Как мне сейчас страшно…

Захлебываясь слезами и собственным дыханием я больше ничего не утаиваю от Радомира.

— Ссука… — он проводит ладонью по волосам.

Разворачивается, идет в прихожую.

— Рад… пожалуйста… не уходи… — догоняю его.

Забирает ключи с тумбочки, бросает на меня тяжелый взгляд, скользит им по животу и болезненно сглотнув, уходит из квартиры, хлопнув дверью прямо у меня перед носом.

— Нет-нет-нет, — поскуливая, сползаю по стене вниз. — Ну, пожалуйста…. Нет… Я же не смогу без тебя. Я люблю тебя…. — глажу животик. Малышка слабо толкается мне в ладошку и снова затихает. — Ра-а-ад…. — реву, не сдерживаясь, — вернись… Вернись, мы не договорили! Вернись, — сворачиваюсь комочком прямо на коврике в прихожей, обнимаю себя руками и продолжаю повторять окончательно севшим голосом. — Вернись… Мне плохо без тебя. Мне плохо, Рад… Вернись…