На пару мгновений он выпустил клинок из своих рук и поднял Риана, чтобы вынести его из опасного места.

— Арфу возьми, — простонал бард, и Аррис с шипением исполнил просьбу, а затем снова взял меч, готовый в любой момент пустить его в дело.

Они успели пройти несколько шагов, оставляя Лана наедине с Гурдином и обезумевшей толпой. Аррис сквозь зубы ругался и ежесекундно оглядывался. Риан, мучающийся от собственного бессилия, не желал быть обузой.

— Отпусти, — сжав челюсти, прохрипел он.

Аррис приказал барду заткнуться и не мешать. Ветви за ними сомкнулись, прикрывая уход, но эрт Тодд продолжал вполголоса ругаться.

— Отпусти, — более настойчиво попросил Риан и сделал попытку вырваться.

Аррис усилил хватку и ускорился, а Риан не оставил попыток освободиться. Силы были неравны, и бард применил иную тактику:

— Я знаю, как помочь.

Эрт Тодд обидно хмыкнул в ответ.

— Да, не сомневайся, — Риан вновь дернулся, стараясь вырваться из крепкого захвата.

— Наш лорд приказал сберечь твою жизнь, и мой брат сейчас сражается, чтобы сделать это, рискуя собой!

— Я. Могу. Помочь, — превозмогая боль, повторил Риан.

— Конечно, — Аррис не прислушался, шел дальше.

— Слышишь? — бард заставил его остановиться.

— Я ничего не слышу, — напрягая слух, откликнулся эрт Тодд.

— И я… — шепот Риана звучал зловеще. — Такая тишина бывает перед бурей…

— Мне не страшно, — откликнулся Аррис, сбросил барда на землю и хотел что-то добавить.

Но в тот же миг, подобно первому удару грома в начале грозы, раздался боевой клич Лана.

Старший из братьев эрт Тодд решил поступить по чести, отстегнул меч от пояса и отложил его ближе к древесному стволу, надеясь забрать после битвы.

— Ты веришь, что победишь меня? — усмехнулся древний.

— Я верю в высшую справедливость! — Лан вспомнил легенду и использовал слова, как оружие.

Гурдин ощерился:

— Ты глупец, если веришь им, — вскинул взгляд к темным, безмолвным небесам.

Вместо ответа Лан, отлично понимая, что шанс на победу у него невелик, закричал во все горло, выражая охватившие эмоции. Толпа, внимательно следящая за предводителем, пришла в движение. Гурдин все еще контролировал ир'шиони и решил воспользоваться ситуацией. Он достигнет своей цели, и королева Ар-де-Мея умрет, пусть и не от его меча. Ее участь будет гораздо более страшной.

— Вперед! — проорал он, отправляя толпу на поиски лорда и пленницы.

Лан немедленно нанес первый удар, целя в челюсть, но его противник даже не пошатнулся. Лан качнул головой:

— Я думал мы все решим вдвоем, не привлекая к делу женщин, — бросил презрительный взгляд на Тэйну, застывшую неподалеку, — и простаков! — пренебрежительно охарактеризовал он собравшихся, торопящихся исполнить приказ Гурдина.

— Бей, — все, что получил он от древнего, и атаковал в надежде задержать хотя бы его, чтобы другие, потеряв главного, растерялись.

Аррис перехватил меч и вышел на середину тропы, как только ветви ильенграссов зашумели, раздвигаемые бегущими ир'шиони. Они замедлили свое движение, заметив преградившего путь воина, но ненадолго. Воспаленные глаза ир'шиони не увидели войско, лишь одного, а за ним — барда. Руки сжались в кулаки, ноги приготовились к прыжку, а неутомимые взгляды напряженно оглядывали окрестности в поисках того, что послужит оружием.

Юный рыцарь сумел заметить каждую мелочь и дерзко улыбнулся, глядя в каждое перекошенное от ярости лицо. Тэйна стояла позади всех и улыбалась в ответ, но ее улыбка была ледяной. Дороги назад для девушки уже не было, только вперед вслепую. Тьма поднимается и растет на несчастьях, недомолвках и одиночестве. Она становиться причиной появления черных мыслей и деяний, постепенно поглощающих человека и превращающих его в чудовище. Тэйна и сама не поняла, кем стала. Свет, который был в ее душе, стал непроглядной тьмой, и спасти девушку не смогло даже чудо.

Лан атаковал Гурдина снова и снова:

— Ты беспринципный, бесчестный лгун! — наносил удар за ударом, но древний лишь посмеивался, хотя глаза оставались холодными, бездонными.

— Ты клятвопреступник! — не стесняясь, бросил он обвинение и понял, что по-настоящему задел древнего.

Теперь Гурдин не станет испытывать его, а прикончит без жалости. Лан почувствовал тяжелое дыхание смерти. Миг слабости, который он простит себе, если останется жив, а затем эрт Тодд приготовился, поклялся себе, что отобьет несколько атак, прежде чем нить его жизни оборвется.