Сам же Абу Насир обладал знаниями и умел применять заклинание «поступи лёгкого шага», которое стоило ему немалых усилий во времена обучения ему. Это была магия воздуха, которой он владел частично. Суть его заключалась в том, что, передвигаясь по поверхности, он не контактировал с ней. Тонкий слой воздуха изолировал его ногу и поверхность земли друг от друга, принимая на себя вес тела.

Абу Насир первым бесстрашно наступил на скользкий пол пещеры. Ничего не произошло. Подойдя к одному из торчащих шипов, словно рог единорога высовывавшихся из стены, он встал возле него.

– Вперёд, воины! И да поможет нам Аллах!

Но, как говорится в русской пословице: «На Бога надейся, а сам не плошай», так и тут всё оказалось целиком зависящим от магических умений и навыков каждого из воинов.

Первый ступивший заскользил по поверхности, но сумел остановиться, вслед за ним пошёл второй, потом третий. Четвёртый, пятый, шестой, седьмой, а восьмой, только наступив на скользкую поверхность, не смог удержаться и стал хвататься за торчащие вокруг шипы.

Ничего хорошего это не принесло ни ему, ни его товарищам. Он только резал в кровь руки и кричал от боли, пока не запнулся за один из небольших клыков и упал.

Пещера словно только этого и ждала, пол, и так круто понижавшийся, стал наклоняться ещё под большим углом, а его поверхность заблестела масляными разводами, которые резко начали выделяться отовсюду.

С диким криком упавший заскользил на выход, попутно сбивая с ног всех своих товарищей, и как не пытался остановить этот процесс Абу Насир, ничего не вышло. Воины, как кегли, сбиваемые шаром, падали на пол пещеры и скользили по нему, натыкаясь на острые клыки, раздирающие их плоть. И чем дальше они скользили, тем выше была их скорость.

Некоторые успевали уничтожить острые препятствия магией или оружием, некоторые пользовались защитными заклинаниями или действиями защитных амулетов. Но большинство воинов, скатываясь вниз, получала всё больше и больше ран, и пропадали в глубине пещеры.

Абу Насир смог спасти троих, затем, прыгнув в дыру окончания пещеры, сберёг ещё двух человек от мученической смерти. Трое же воинов, несмотря на его титанические усилия, всё равно погибли. Остальные получили ранения разной степени тяжести.

Ещё один умер чуть позже, и всего в отряде осталось только пятеро, вместе с ним самим. Это происшествие сильно разозлило высокопоставленного турецкого мага и он, закусив бороду, прорывался вперёд и, уже не сдерживаясь, уничтожал все обнаруживаемые им ловушки, пока не подошёл к стене, изображающей огромные ворота в пещеру, красиво изукрашенные тонкой резьбой.

На дверях во всей своей бесовской красе был изображён козлоногий Буджалуд. На его козлиных рогах держался венок из цветков суданской розы, а ниже пояса тело покрывало красочное одеяние, которое недвусмысленно бугрилось на том месте, где у этого потомка Пана находилось причинное место.

Всё остальные изображения на дверях были посвящены сценам из его бесовской жизни. По ним выходило, что он жил среди цветущих садов и лесов, прыгая по альпийским лугам и употребляя внутрь исключительно молодую травку. А после приёма пищи вступал в противоестественную связь с земными женщинами.

Поплевавшись на дверь, пятёрка выживших остановилась перед ними передохнуть. Абу Насир не собирался оставлять у себя в тылу врагов. Что его ждёт за дверями этого Магога, он не знал, но следовало попытаться договориться с другими отрядами или уничтожить их, в крайнем случае.

Мы возвратились назад и направились в ту сторону, куда ещё не сворачивали. Двигались мы довольно долго и штрек, по которому мы шли всё больше расширялся, становясь похожим на дорогу. Я стал невольно напрягаться: вот сейчас, сейчас должна выскочить кобыла. И как понести, понести… ёрш его идти.

Мне снова хотелось пить.

– Дайте воды!

– Пошёл на…, - был мне добрый ответ от моих подельников. – Нет воды.

– Тогда дайте мне вина, – не отставал я от них.

– А не пошёл бы ты на…, - последовал ответ от сурового воина или мага, который был правой рукой отца Адана. Все были злые и их истинное отношение ко мне, наконец, проявилось в полной мере. Меня же пробивало на шутки и смех. Не знаю, вроде не бухал и не курил, и вообще, меня ударила стена по голове, мне простительно. Но как же хочется пить.

Ладно, я пойду, злы вы, уйду я от вас, только надо бы подобрать момент, всё равно это добром не закончится, чувствует моё сердце или что другое, вроде седалища. Но где же обещанная лошадь?