Шрифт:
– Веденеева Алиса Дмитриевна, - отвечаю безэмоционально.
За все это время я уже устала бесконечно повторять одну и ту же информацию.
– И вы утверждаете, что родили ребенка?
– Родила. А Шахов Рустам Вячеславович – отец этого самого ребенка! И я уверена, что это он все подстроил! Он хотел его забрать с самого начала моей беременности, - подскочив с места, я бросаюсь к столу в попытке хоть сейчас достучаться до них.
– Тише, тише, - выставив вперед руку с опаской тянет сотрудник полиции, разгибаясь.
– Да вы послушайте! Он угрожал его забрать и сделал это. Он не хочет даже давать с ним видеться, просто вышвырнул меня и подстроил все так, будто ничего и не было! Вы понимаете? Понимаете?? Шахов на все способен, у него куча денег и связей, он…
– Подождите, кто? – останавливают меня.
Сидящий за столом мужчина поднимает на коллегу недоумевающий взгляд, на что полицейский поясняет:
– Я просто слышал недавно эту фамилию, когда про заповедник читал. Ну, помнишь, я тебе рассказывал, что нефтепровод через него кладут?
– Да! Да-да-да, это он, он! – едва ли не подпрыгнув, тараторю я, - Я о нем и говорю! Это его компания занимается этим!
В кабинете воцаряется молчание. Нехорошее такое.
– Дамочка совсем, похоже, головой тронулась, - сочувственно вздыхает полицейский в форме, обращаясь к коллеге, словно я не стою перед ним, и прыскает, - Ни паспорта, ни одежды, а говорит, что от нефтяного олигарха родила.
Дежурный подхватывает его хохот и откидывается на стул с явным облегчением.
– Че, в обезьянник ее? До выяснения личности? – спрашивает стоящий рядом с ним мужчина и получает кивок в ответ.
– Нет, подождите! – пытаюсь остановить я подступающего ко мне полицейского, - Мои документы наверняка у Шахова, он специально забрал их!
– Да-да, точно, документы забрал олигарх, одежду, наверное, вообще Путин украл, - качает с сарказмом головой мужчина, перехватывая руку выше локтя, - Идемте. Скоро выясним вашу личность и вас отпустят.
– Пожалуйста! Пожалуйста, послушайте! – повышаю я голос, но меня быстро утаскивают вглубь помещений, несмотря на крики, и уже спустя полминуты за моей спиной захлопывается дверь камеры.
Лязг железа, поворот ключа и я растерянно застываю посреди помещения, не веря, что это происходит со мной.
Все это один сплошной бесконечный кошмар, проснуться из которого никак не получается.
Глава 27
В полицейском участке мне приходится провести остаток дня и ночь. Меня даже кормят жидкой кашей вперемешку с редкими кусочками переваренного куриного мяса, и хоть на вид еда выглядит не очень, я съедаю ее всю. Мне нужны силы, а еще я из-за нервов слишком голодная. Я не могу найти себе места: то меряю шагами камеру, то забиваюсь в уголок и плачу снова тихо.
Еще я постоянно хожу сцеживать молоко над раковиной в туалете, потому что грудь болит невыносимо. Хорошо хоть конвоир за дверью остается, понимающе относится, а не стоит и пялится рядом… да тут все равно и не сбежишь никуда – на единственном небольшом окне под потолком решетка.
На все мои расспросы у полицейских, что проходят мимо, ответ один: «Скоро со всем разберутся». Но они даже не останавливаются и, подозреваю, вообще не в курсе, за что меня задержали. Они так всем говорят, не вникая в суть. Если честно, я перестаю что-либо ждать уже к обеду следующего дня. Я сижу, покачиваясь, на жестком сиденье, пытаясь придумать хоть какой-то выход. Почему они вообще так долго выясняют, кто я? Разве поиск по базе занимает столько времени?
– На выход давай, гражданочка, - постучав связкой ключей по металлическим прутьям, зычно окликает меня полицейский.
Я вскидываю голову, не понимая, меня зовут или приведенную недавно женщину, одетую в ультракороткое мини. Судя по одежде и вызывающему поведению, занята она одной из самых древнейших профессий. С горькой иронией для себя подмечаю, что мы с ней, по сути, ничем и не отличаемся. Меня разве что можно было гордо содержанкой именовать, но принцип нашей «работы» от этого не менялся.
– Да, ты, ты. Веденеева же? Алиса Дмитриевна? – уточняет полицейский.
– Да! – мгновенно воспряв духом, подскакиваю с места и бросаюсь к выходу.
Мужчина отпирает дверь, делает приглашающий жест и дает выйти из камеры.
Неужели Шахов помог? Может это все какая-то чудовищная ошибка была? Или он меня проучить решил? Я лихорадочно перебираю в голове возможные варианты и готовлюсь буквально ко всему. Я сейчас хоть в ногах валяться у Рустама готова и клясться, что все поняла, что никогда ничего себе лишнего не позволю, лишь бы увидеть своего ребенка, взять его на руки, прижать крепко.