– Пара акционеров воспользовалась тем, что смерть Шахова обрушила стоимость акций, и начала их активно скупать. Мои люди проверили их и оказалось, что какие-то это подозрительные типы. Никто их никогда не видел, не знает. Точнее, давно не видел, так как это лица без особого места жительства. Любят у нас, знаешь ли, Алиса, бомжей во всякие мошеннические схемы вплетать. Я такие на раз раскусываю. И твоя схема мне угадывается тоже.

– Моя схема??

– Твой сын наследник, ты сможешь распоряжаться имуществом за него вплоть до совершеннолетия Ильи. Точнее, могла бы.

– Если бы была вписана в свидетельство о рождении? – догадываюсь я и фыркаю пренебрежительно. Тоже мне, схема. Да она даже ребенку очевидна, потому что абсолютно законна и все о ней в курсе.

– Если бы заинтересованное лицо не знало, что Шахов успел составить завещание, - расплывается в ядовитой улыбке Вадим, - Плевать на свидетельство, вписаться в него через суд будет проще простого. В завещании Рустам указал, что с момента его смерти я становлюсь официальным опекуном его сына и я буду распоряжаться всем имуществом в его пользу вплоть до совершеннолетия. Управлять фирмой, активами, банковскими счетами – всем. Тебе не достанется ничего, Алиса.

Я молчу, глядя во все глаза на Вадима. Вот, значит, как. То есть я не буду решать абсолютно ничего и отказаться от наследства тоже не смогу. Вот это новости…

– Мне ничего и не нужно, я уже сказала. Если бы я могла, я бы уехала, - нахожу наконец в себе силы ответить.

– Тогда почему ты не уезжаешь? – склоняет мужчина голову набок с ироничной улыбкой.

– Разве не ты наставил кучу охраны?

– Я ничего не говорил о том, что ты не можешь куда-то ехать или выходить за пределы территории. Ты абсолютно свободный человек и вольна делать все, что захочешь.

Замолкаю, растерянно глядя на Вадима. Меня так часто и сильно контролировали в последнее время, что я и забыла, что можно быть свободной и самой решать, что делать дальше. Но даже если бы я хотела уехать… Эрнест не отпустит далеко, я уверена в этом. И лучше уж быть здесь, вдали от него и хотя бы под какой-то защитой, чем под его надзором.

– Я так и думал, - растолковав мое молчание по-своему, заключает мужчина, возвращаясь к глажке.

– Так и думал что? – не выдерживаю я.

– Неважно. Ты вроде бы шла к сыну?

– Что ты думал? Ответь! – настаиваю.

– Совсем скоро скажу. Пока что мне нужно еще чуть больше информации.

Я скриплю зубами, сжимая руки в кулаки, но что мне остается? Спорить с Вадимом не имеет смысла, за ту неделю, что мы провели под одной крышей, я в этом уже убедилась. До этого момента мы вроде бы неплохо ладили. Ну, как ладили… скорее, сохраняли разумный нейтралитет всё это время, просто мирно существуя рядом. Брат Рустама практически всегда пропадал на работе, но о ней и о расследовании я не расспрашивала до сегодняшнего дня, чтобы не навлечь на себя подозрений. Как выяснилось, зря, потому что меня все равно подозревали. Очевидно, конечно, но не очень приятно.

Ни от Жукова, ни от Эрнеста указаний никаких не было. Зато теперь, стоило войти в свою комнату, как я получила сообщение о том, что мне стоит прогуляться по прилегающей к дому территории, чтобы связаться с Тимуром хотя бы по видеосвязи. Поэтому, собрав Илью на улицу, я уложила сына в коляску и, захватив телефон, потолкала ее перед собой по аллейке сада.

Уйдя подальше от глаз вездесущей охраны, я присела на скамейку в тени дерева, и сама набрала номер Тимура.

– Привет. Как идут дела? – слышу тут же, как только Жуков берет трубку.

– Это я у тебя должна спрашивать. У меня тут все однообразно, как у любой мамы. Что-то случилось? Ты разузнал что-нибудь о Вадиме?

– Хм, - Тимур делает затяжку сигаретой, и продолжает: - Вроде бы как старый друг Шахова, давно работал на него, еще несколько лет назад. Я его не застал. Занимался многими его делами и в том числе безопасностью. Вадим Ветров, бывший военный.

– Просто друг? Тогда почему он говорит, что его брат? – чувствую себя сбитой с толку.

– Без понятия. Но, если так подумать, Рустам пару раз упоминал вскользь «названый брат», что, мол, надо его навестить или что-то в этом роде, но никогда особо не распространялся о том, кто это. Так что почему они так друг друга называют, я не знаю, но очевидно, что просто так люди такими понятиями не разбрасываются.

Я слабо киваю, переводя взгляд на носы легких кроссовок. Тут я с Жуковым вполне согласна, никто не будет первого встречного братом называть. И уж тем более не станет составлять завещание, где назначит его опекуном собственного сына с огромными правами на управление всем своим имуществом. Может они вместе пережили что-то опасное или просто ведя крупные серьезные дела заработали такое доверие. Да это и неважно. Важно, что план Эрнеста летит к чертям, ведь никакие мои отказы и подписи не будут иметь силы вообще, и неважно, липовые это документы или настоящие.