Возможно, именно тогда её отношение ко мне начало меняться, но я заметил это слишком поздно: когда Сэра стала тщательнее подбирать слова, странно краснеть, перехватив мой взгляд, и менять платья по несколько раз в день. Меня эти перемены тревожили и тяготили, так что теперь я избегал уже Сэру.

Когда холодный дождь затянулся на несколько дней, Честер задумал научить меня играть в шахматы. Много часов подряд мы сидели на террасе, переставляя фигурки, искусно вырезанные из цветного камня.

– Я много размышляю о том, что понял за свою долгую жизнь. О том, что этот мир слишком хорош, чтобы терять всю его многогранность, предаваясь страху. О том, что боль – тоже его неотъемлемая часть. И без неё не было бы счастья. Ещё: никогда не поздно учиться чему-то новому. А опускать руки – последнее дело. Потому что из любой ситуации есть выход, и ты всегда найдёшь дорогу, если знаешь, ради чего идёшь.

Со временем я начинаю понимать, что этот мир – светлый и спокойный мир семьи Войелло – на самом деле мне не подходит, несмотря на приветливость и доброжелательность хозяев. Я замечаю ожоги, следы солнца на моей коже, и маленькие ранки, которые остаются от камней и морской соли на руках. Мне становится грустно каждый раз, когда по комнатам растекается густой аромат предстоящего ужина. Я скучаю по музыке (никакие птицы и волны её не заменят), скучаю по сцене и ощущению тревожной опасности, когда смотришь на неё с высоты своей позиции. Каждый вечер я с трепетом открываю белый пенал Коды и мысленно благодарю эту удивительную женщину, без доброты которой не выжил бы вне Театра.

– Нет ничего хуже, чем умирать, жалея о впустую потраченном времени. А мы все, так или иначе, умрём, – говорит Честер, – Поэтому важно найти своё место и свою роль. И сделать всё возможное, чтобы твоя жизнь не была напрасной.

Я думаю о Театре. Воскрешаю в памяти мрачную решимость, которую принёс с собой, впервые переступив его порог. О чём я думал тогда? О своей роли или о том, что под крышей Театра тепло, сухо и безопасно? Было ли это сознательным решением или жестом безысходности? Теперь уже и не вспомнить, но я точно знаю, что Театр не оправдал моих детских ожиданий. Однако он вырастил и воспитал меня, сделав частью своего мира. Оттого я так боялся покидать его, и оттого теперь чувствовал себя чужим здесь, в широком пространстве реальности, где живут обычные люди. Честер говорит, что никогда не поздно учиться новому, но я думаю, что это не совсем так. Потому что у каждого из нас было две дороги и только одно право выбора. Свой я уже сделал.

Конец ознакомительного фрагмента.