Обходить всю квартиру она постеснялась, а вот в большую комнату заглянула. На стене висела фотография пожилого мужчины в тельняшке и портрет Лешиной матери в какой-то театральной роли. Книжный шкаф ломился от обилия книг; их вообще было много, даже на журнальном столике рядом с диваном громоздилась целая стопка. Теона сняла первые две сверху и улыбнулась, увидев среди них тот самый толстенный кофейный справочник. Рядом с книгами лежал раскрытый Лешин блокнот с оленями. Она взяла его и прочла последнюю запись: «Каждый день с тридцать первого декабря до старого Нового года дарить Тее какой-то необычный подарок». Ей вдруг стало трудно дышать. Она погладила рукой эту запись в блокноте, словно коснулась Лешиной руки.

Так получилось, что на протяжении всех девяти месяцев ее петербургской жизни, в самые трудные моменты рядом с ней оказывался Леша. Белкин появлялся со своей дурацкой улыбочкой, нелепыми шутками, с чашечкой кофе и… гармонизировал ее; успокаивал, примирял с собой и с этим миром. И ей становилось рядом с ним легко и спокойно. Лучшее, что может сделать мужчина для женщины — успокоить, решить ее проблемы. И в этом смысле Леша Белкин был мужественнее и брутальнее всех мужчин.

Она давно поняла, что влюбилась в него, а сегодняшней ночью осознала, насколько глубоко и серьезно это чувство.

Но, кроме любви и нежности к Леше, в ней теперь белым яростным пламенем разгоралось еще одно чувство — гнев по отношению к Лешиным врагам. Маленькая хрупкая Теона ощущала себя железным Терминатором, если речь шла о ее близких, и хотела отомстить. Женщин обижать нельзя, потому что обиженную женщину, внутри которой горит пламя ярости, ничто не остановит; она превратится в ведьму, продаст душу дьяволу, испепелит все на своем пути. И чаще всего случается так, что женщине самой приходится отстаивать справедливость и воевать с врагами, как это и случилось с Линой. Но иногда в этом суровом мире что-то то ли ломается, то ли оттаивает, и тепло и помощь приходят оттуда, откуда не ждешь.

На следующий день после ранения Леши, вернувшись из полиции, где она давала показания, Теона увидела в кофейне дожидавшегося ее Павла. Он уже знал о том, что случилось ночью, но хотел выяснить подробности.

Когда Павел выслушал Теону, на его лицо набежала такая тень, что стало ясно: от самурая в нем не только прическа. Павел явно был готов порубить Лешиных врагов в капусту. Даже Бобби передалось настроение хозяина — милейшая рыжая лисица-корги вдруг как-то вздыбилась и едва не зарычала.

Павел взял Теону за руку:

— Обещаю, что за это ответят. Даю слово.

Теона кивнула — этому человеку она верила.

— Вас больше не побеспокоят, никто и никогда, — твердо сказал Павел.

— А мне надо что-то делать самой? Я хотела… — она запнулась.

— Делайте. Например, наряжайте кофейню к Новому году, елку поставьте, праздники же скоро. А в это дело не лезьте. С ним должны разбираться мужчины. И полиция.

Теона вздохнула — ладно.

Вообще-то так и должно быть в каком-нибудь идеальном мире — придут мужчины и со всем разберутся. В действительности же даже более реальным оказывается появление какого-нибудь Бэтмена в синих трусах, который вынужден снова и снова спасать мир, потому что полиция у нас ни фига не разбежится, да и настоящих мужчин отчаянно не хватает, но… Пусть на этот раз будет именно так, как должно быть. По совести, да по чести, да в рамках Уголовного кодекса. А маленькая девочка будет наряжать елку и создавать для кого-то тепло и уют (что, между прочим, тоже вполне геройский и очень нужный поступок в наших условиях почти вечной зимы).

Через два дня после ранения Леши в кофейне зазвонил телефон. Ответив на вызов, Теона почему-то сразу поняла, с кем она говорит.

— Где Леша? Что с ним? — спросил взволнованный женский голос.

«Интересно — как она, через все расстояния, почувствовала, что с ним что-то случилось?» — изумилась Теона.

— Здравствуйте, Ника. Вы не волнуйтесь, уже все хорошо. — Теона смахнула слезу. — Леша будет жить. Это же Белкин! Он хитрый и живучий, как кошка!

Она рассказывала Нике о том, что случилось, с самого начала — о том, как Белкин геройски держал оборону, защищая то, что ему дорого, и про то, как незнакомая женщина сто лет назад спасла Белкина. «Вы не подумайте, Ника, что я ку-ку, но оказывается, то, что случилось сто лет назад, может спасти человека в настоящем. Это так странно, вы не находите? И вот это зеркало, и картина, и крест… Про крест мы с Лешей пока ничего не знаем, но с ним наверняка тоже что-то связано».

Они разговаривали долго. И хотя Теона никогда не видела эту женщину, придумавшую «Экипаж», вдохнувшую в него жизнь, но она чувствовала к ней такое абсолютное доверие, для которого в другом случае потребовались бы годы.

Узнав про историю с кладом, Ника предложила свою помощь в поиске информации об Ольге Ларичевой. «Думаю, мне во Франции будет легче найти ее следы…»

Через два дня к Леше в больницу пришла целая процессия — Манана, Никита и Данила с Линой. Они постояли под больничными окнами, как будто это могло Леше чем-то помочь и, грустные, разошлись. Манана все хотела передать в палату пирог. Услышав, что Леша до сих пор без сознания, она заплакала.

Теона обняла ее:

— Он поправится и вернется к нам! Вот увидишь!

Через неделю Леша пришел в себя, и Теоне разрешили его навестить.

Она вошла в палату. Леша спал — осунувшееся лицо, разметавшиеся по подушке волосы. Теона присела рядом у кровати. Улыбаясь, она смотрела на него: надо же, какие у Белкина длинные, как у девчонки, ресницы!

Ресницы задрожали, и Леша открыл глаза.

— Привет! А я вот тебе кофе принесла, — Теона показала Леше термос. — Сама для тебя варила. Он, конечно, остыл, но все-таки…