Доктор пожал плечами:

— Но я даже не знаю. Понимаете, она не из тех, кто много о себе рассказывает. Собственно, о ней никто ничего не знал. Просто видели, что она — хороший человек — в любой ситуации всегда сделает больше, чем должна по служебному регламенту. Вроде смурная всегда, закрытая, но человеческое в себе не растеряла. И лично мне этого знания было достаточно. Ну а в душу к ней никто не лез, да она и не пускала.

Свет в черной дыре туннеля погас. Данила тяжело вздохнул: ох, Лина-Лина, девушка-остров, неужели никто о тебе ничего не знает…

Он пожал руку доктору и уже пошел к выходу, но мужчина вдруг его окликнул:

— А вот тот ребенок… Они с ним прямо не разлей вода были. Она его и вытащила с того света. Лина очень к нему привязалась.

— Какой ребенок? — Данила мгновенно зацепился за эту последнюю надежду.

— Он сейчас, кажется, в детском доме.

— Как его зовут? В каком детском доме?

Мужчина испытующе посмотрел на Данилу и вздохнул:

— Идемте. Попробую вам помочь.

Итак, этот незнакомый Лёня был единственной зацепкой и возможностью найти Лину. После долгих переговоров с руководством детского дома, куда попал мальчик, и соглашения о фотопроекте, который предложил сделать Данила, ему удалось встретиться с парнем.

— Привет, Лёня! — Данила попытался улыбнуться. — Как жизнь?

Мальчик взглянул на него исподлобья. У парня был взгляд, о который можно было обжечься. В этих глазах сквозили усталость и боль, как у десяти изрядно поживших и уставших от жизни взрослых людей.

Данилу обожгло.

— Эй… Все нормально?

— Ты кто? — глухо спросил мальчик.

— Я друг Лины.

В глазах Лёни мгновенно промелькнуло что-то такое, что Данила понял — у них с Линой действительно есть сильная связь.

— А где она? — вскинулся Лёня.

— Идем, нам надо с тобой серьезно поговорить. Да и познакомиться поближе. — Он протянул Лёне руку.

Лёня подумал с минуту и протянул Даниле ладошку.

Данила пришел к Лёне и на следующий день. А в выходные он приехал к нему со своей фотокамерой — показывал, как надо снимать, рассказывал о своих поездках по миру. Лёня молчал, внимательно слушал. Он, как и Лина, был не очень разговорчивым. Но когда Данила приехал в третий раз, у Лёни прорвало плотину молчания. Выслушав рассказ Данилы о съемках на Севере, он вдруг выпалил:

— А вот хорошо бы нам втроем туда поехать!

— Втроем? С Линой? — сразу понял Данила.

Лёня кивнул.

— Ну, может, так и случится. Послушай, Лёня, у меня есть просьба.

Он протянул мальчику мобильный телефон, который привез с собой.

— Вот здесь забит мой номер. Если вдруг к тебе когда-нибудь придет Лина, позвони мне. Сразу позвони мне, ладно? Это наша с тобой единственная надежда на то, что у нас — у всех нас — все будет хорошо.

Лёня взял телефон и долго смотрел на номер Данилы, словно заучивал наизусть.

— Можешь даже ничего не говорить, просто набери мой номер — это будет сигнал, я пойму, что она пришла.

— А если она никогда не придет? — вздохнул Лёня.

Данила промолчал.

Кофейный справочник лежал на прикроватной тумбочке, здесь же, на тумбочке, на обложке неоткрытого блокнота, паслись олени. Леша лежал, смотрел на противоположную стену больничной палаты, изучал трещинки на стене и все вернее погружался в тяжелую хандру. Так странно: вот был целый мир — огромный город, кофейня, насыщенная жизнь, и вдруг этот мир сузился до размеров маленькой больничной палаты, осмотров врача и визитов медсестры. И вроде город тот же (ну не на Марсе же эта больница расположена, а просто в другом районе), но только кажется теперь, что до «Экипажа» так далеко, будто он находится на другом конце света.

Леша пошевелился — в боку и в груди отозвалось страшной болью. Он застонал, чувствуя себя каким-то раздавленным жуком; оказывается, так трудно просто приподняться на кровати, а уж встать и пойти — вообще что-то невероятное, сродни подвигу Геракла.

В палату вошла доктор — такая большая и серьезная женщина, что Леша всегда чувствовал себя рядом с ней первоклассником, не выучившим уроки.

— Доктор, — заныл Леша, — когда меня уже выпишут? Мне очень нужно выписаться как можно скорее. Ну хотя бы до Нового года?!

Доктор смерила Лешу строгим взглядом и выдала нехитрый, но верный логический алгоритм: «Ну вот чем быстрее встанешь и начнешь ходить, тем быстрее поправишься. Тогда и выпишем!»

Леша проводил докторицу глазами и вздохнул. Легко сказать — надо ходить! С такой-то дыркой в боку… Он стиснул зубы от боли, приподнялся, как-то даже не встал, а скинул себя с кровати и пополз, добавляя шаги по чуть-чуть; и так, наконец, дополз до окна.

В окно был виден больничный городок — серая, неприглядная картина. «Стоило ли ползти к окну, чтобы увидеть такой вид?» — сник Леша. Но он знал, что где-то вооон там — на той стороне Невы, в самом сердце города, есть кофейня, в которой хрупкая кудрявая девушка варит сейчас всем отличный кофе (а все-таки, Тея, я научил тебя варить первоклассный кофе! Не зря я с тобой так мучился!).