А если он не явится? И что тогда делать? Эх, надо было увязаться за любителями пива. Земляки бы подсказали, куда податься.

Я уже начала посматривать на портал и раздумывать, не вернуться ли мне на Землю. Но все во мне противилось этому решению.

Однако ждать надоело. Становилось скучно. В животе урчало от голода.

Я вновь почувствовала себя шестиклассницей, которая отстала от экскурсии. Это произошло, когда нас возили на каникулах в Петербург. Я отлучилась в туалет, и в это время мой класс зашел в музей. Учительница не хватилась пропавшей ученицы. Конечно, пропади горластая бойкая Ленка или горластая Жанна, Марья Ивановна сразу бы весь Питер подняла с ног на голову. Но белесая мышь Зоя Никитина – другое дело. На мои телефонные звонки никто не отвечал: в музее экскурсантам велели отключить звук. Я металась по улицам в отчаянии, думая, что потерялась навсегда и меня вот-вот заберут в полицию. Когда учительница нашла меня два часа спустя, она орала так, что у нее даже тушь сыпалась с ресниц. Конечно, виноватой оказалась Зоя Никитина и никто иной. Потом еще и дома я получила нагоняй от родителей.

Зоя-Зоя, вечная растяпа, ходячее несчастье! Вот опять стою неприкаянная, никому не нужная. Может, с консулом что-то случилось? Куда он запропастился?

Сложившаяся ситуация крайне мне не нравилась. Похоже, «несчастливая планида» последовала за мной в новый мир.

Городские часы вновь пробили. Я уже два часа тут торчу! Больше ждать не имеет смысла. Нужно самой ехать в консульство.

Я достала путеводитель. Итак, нужно добраться из пригорода до центра Нианоры. Рядом стоянка наемных экипажей. Путеводитель утверждал, что возница возьмет за проезд один элен – такие тут тарифы для местных.

За резными воротами обнаружилась неширокая улица. У тротуара торчал деревянный столб с вывеской. На вывеске была нарисована пара лошадей, запряженных в экипаж. Лошади у художника вышли страшненькие, тонконогие, пузатые.

У столба стояла запряженная коляска с откидным верхом. Коляска выглядела потрепанной – бока в царапинах, сиденья деревянные, занозистые. Однако на осях колес блестели яркие камешки, похожие на стразы. На козлах дремал возница, натянув шляпу на лицо до самой бороды.

– Здравствуйте! – громко поздоровалась я на вейле. – Мне нужно в Нианору, в консульство.

Возница вздрогнул и чуть не свалился с коляски.

– All-mroga! – сказал он радостно. На вейле это означает «иноземка». – Домчу с ветерком. Садитесь, барышня. Три элена.

– Один! – возмутилась я.

Возница покачал головой и засмеялся, сверкнув зубами из рыжей бороды.

– Три.

– Но почему?! Я узнавала – один элен!

– All-mroga! – Пожал плечами возница. – Потому три элена, и точка.

Ясно-понятно. С иностранцев здесь дерут втридорога.

Я вздохнула и забралась внутрь. В Центре Перехода мне дали не так уж много местных денег на первое время. Надо бы экономить, торговаться дальше, но усталость и голод взвыли на два голоса и велели не спорить.

Щелкнул кнут, коляска рванула вперед. Правил возница лихо. Конь бодро перебирал копытами, экипаж подпрыгивал на выбоинах. Порой кренился, будто вот-вот упадет. Я вцепилась руками в сиденье.

Зато получила толику магии. Во время движения камешки на осях выбрасывали снопы ярких лучей, отчего казалось, что экипаж едет на огненных колесах, разбрасывающих фейерверк.

– Красиво? – крикнул возница. – Это магия, all-mroga! У вас такого нет. Десять эленов отдал за каждый «огненный глаз», а всего их двенадцать, по три на каждом колесе!

Но вот дома стали выше, улицы чище. Мы въехали в центр столицы. Я вытащила из сумки карту Нианоры и попросила возчика:

– Можете проехать через Потешную площадь?

– Кукольные часы желаете увидеть? – догадался возница. – Пол-элена сверху, и провезу еще через Косохлест. Все ваши там бывать любят.

– Ладно, – согласилась я, скрепя сердце.

Возница подхлестнул коня, и я приготовилась увидеть бесчисленные чудеса Нианоры.

Они начались сразу же после того, как мы проехали вдоль каменной крепости с зубчатыми стенами, забрались на горку и въехали на нарядную улицу.

Столица Эленвейла была неописуемо прекрасна. Она обрушилась на меня градом впечатлений.

Парки шумели сочной зеленой и золотой листвой. Величавые белые здания сверкали хрустальными окнами. От крыши к крыше тянулись увешанные флажками канаты, а в небе над флюгерами парили разноцветные круглые аэростаты.

Пели фонтаны. Азартно кричали зазывалы у магазинов. В витринах плескалось кружево платьев, а в окнах кондитерских распускались кремовые цветы с прожилками из лимонной глазури.

Запахи, краски, звуки – все было непривычным, диковинным, до невозможности иноземным.

– Косохлест! – объявил возница и свернул на улицу, по обеим сторонам которой стояли дома из желтого камня с сильно выдающимися козырьками крыш.

Над улицей играла радуга. Пахло свежестью и рекой.

Я ахнула. Это была знаменитая улица-фонтан. С крыши каждого дома косо хлестали потоки воды. Они создавали завесу, отделяющую проезжую часть от тротуара. Вода падала в каналы, выложенные красным камнем.