Случилось странное…в первое мгновение я растерялась, как будто танец, который нам предстоял, был неким интимным таинством, призванным сблизить нас. Я была близка, чтобы отказаться, но серьёзные серые глаза близко взглянули на меня, и я очнулась.

Наверное, я просто забыла это чувство спокойствия и надёжности, которое дарят настоящие мужчины. Оно исходило от коронета Лигрезо, было частью его ауры.

И он, похоже, тоже почувствовал нечто подобное, потому что сказал негромко:

– Вы хрупки, как веточка, но стержень у вас стальной.

– В наших краях говорят: «Всё, что не убивает, делает нас сильнее», - улыбнулась я.

– Прекрасно сказано, - одобрил Гариз Лигрезо. – Значит, ваша жизнь не была лёгкой,… - констатировал он.

– По крайней мере та её часть, что была дарована судьбой, - не стала отрицать я. – Что касается настоящего, свою жизнь я создаю своими руками.

– И это прекрасно вам удаётся, - задумчиво сказал коронет. – Признаюсь, я ещё не встречал столь необычной девушки, как вы.

Я насторожилась. Это что – попытка сделать комплимент, или же как раз наоборот, и я настолько выбиваюсь из общепринятых стандартов, что это выглядит отталкивающе?

– Женская самостоятельность вам претит? – спросила я.

– Вовсе нет, - улыбнулся Лигрезо, уверенно ведя меня в танце через центр зала. – Просто для того, чтобы круто изменить свою жизнь, нужна изрядная смелость, а это, скорее, качество мужчин, чем хрупких фра.

– Фра я стала лишь сегодня, - улыбнулась я в ответ. – Должно быть, девушки из народа лучше закалены.

Лигрезо не стал спорить, и я замолчала, довольная возможностью расслабиться и просто получать удовольствие от танца с искусным партнёром.

Расстались мы вполне довольные друг другом.

Я решительно отказала фраму, пытавшемуся ангажировать меня на следующий танец, и не зря, потому что на этот танец меня пригласил король.

Скажу честно, я напряглась, и первые несколько тактов его величество вёл в танце скорее механическую куклу, чем юную грациозную девушку. Так не могло продолжаться бесконечно, потому что я была так зажата, что только что не спотыкалась. Король не мог не почувствовать этого.

– Что с вами, фра Николь? – спросил он. – Только что я любовался вами, когда вы танцевали с Гаризом. Само изящество, леди совершенство! А теперь боюсь, как бы вы не оттоптали мне ноги! Вы настолько меня боитесь?

– Скорее, не доверяю, - бухнула я и растерянно замолчала. Кто их знает, королей, можно ли с ними говорить прямо!

Но его величество только позабавила моя прямота. Он расхохотался, откинув голову, однако не забыл повернуть меня вокруг себя и уверенно поймал, когда я всё же споткнулась.

– Извините, ваше величество, - покаянно произнесла я. – Кажется, танцовщица из меня так себе.

– Вовсе нет, - возразил король. – Сейчас, когда вы немного ожили, я узнаю прежнюю грацию.

Похоже, его величество изволили шутить, и я решила благоразумно промолчать, но после следующего, более удачного пируэта, решила продолжить разговор:

– Ваше величество – осторожно начала я.

– Ммм? – откликнулся король.

– Я хочу заняться благотворительностью и взять шефство над приютом в Лазри.

Король чуть отклонился, проницательно посмотрев на меня.

– Шефство? – уточнил он, видимо, не поняв слова.

Я мысленно шлёпнула себя по лбу.

– Патронаж, - торопливо поправилась я. – О, нет! Патронаж – это для совершеннолетних. Патронат! Там дети-сироты и инвалиды. Они содержатся в ужасных условиях.

Неприятно было говорить об этом в танце, между переходами и поддержками, но я должна была попытаться.

– Фра Николь, вы ведь сами ещё несовершеннолетняя, - напомнил король. – Вы не можете оформить патронат. Возможно, через год…

– Через год может быть поздно! – воскликнула я.

Король нахмурился. Музыка смолкла, и я поняла, что мы стоим посреди зала, а озадаченные музыканты не решаются начать следующий танец.

– Пожалуйста, выслушайте меня! – взмолилась я.

Ещё мгновение король молчал, пока наконец не кивнул:

– Хорошо. Выйдем в сад, чтобы не сбивать музыкантов с ритма.

Вслед за его величеством я, уже во второй раз за этот долгий вечер, вышла в сад. Дверь за нами тут же раскрылась, и я увидела сестру Морею. Кажется, для неё не существовало авторитетов, если речь шла о приличиях. Я невольно улыбнулась, король же недовольно поморщился, но промолчал.

Он внимательно выслушал мой рассказ о том, как мы с Беаном жили в приюте. Я не скрыла ничего, рассказав и о милостыне возле храма, и о карцере и моей болезни, и о том, как едва не потеряла брата. И когда я закончила, король некоторое время хмурился и молчал.