Поскольку ни Ирина, ни биологический отец Насти не настаивали на восстановлении родительских прав на Настю, то моя малышка, которую я полюбила всем сердцем и душой, осталась со мной. В моём паспорте, как и в паспорте Игоря, в графе «дети» теперь стояло две записи: Богатырёва Анастасия Игоревна и Богатырёва Мария Игоревна с одной датой рождения. Это нередко вызывало недоумённые взгляды, учитывая абсолютную непохожесть девочек, но всё любопытство списывалось на «чудеса природы». Хотя несколько раз добрые люди откровенно советовали мне проверить детей, сделать тест ДНК. «Что только не случается в роддомах!» – такой звучал прямой намёк. Если бы они знали, что действительно там может случиться! Мне приходилось уверять сердобольных людей, что обе девочки мои, родные. Ведь для материнского сердца не нужны никакие доказательства.

Антонова получила максимальный срок с лишением права заниматься медицинской деятельностью. Насколько я знаю, Игорь приложил все усилия, чтобы суд не признал никаких смягчающих обстоятельств. Вся сумма назначенного штрафа была направлена в дома-малютки.

Отцу Игоря удалось добиться, чтобы информация не просочилась в жёлтую прессу, но скрыть скандал в семье не получилось. Елена Сергеевна, узнав, кем приходилась Антонова, и, что муж скрывал это от неё, подала на развод. Процесс был долгим, но обиженная супруга получила удовлетворение по всем пунктам. Её отношения с Игорем не стали теплее, но видеться с внучками ни я, ни Игорь ей не запрещали. И мне казалось, в наших девочках она нашла новый смысл жизни.

***

– Ребят, я так за вас рада! – воскликнула Надя, когда мы пригласили Долгиных на первый совместный день рождения девочек. – Богатырёв, ты такой весь сияющий, что в глазах слепить начинаешь. У тебя моська от улыбки не треснет, а? – Надя по старой школьной привычке стукнула бывшего одноклассника в плечо и тут же затрясла кистью. – Ещё и дерёшься!

– Я дерусь?! – удивился Игорь.

Он на самом деле выглядел очень довольным, что не заметить было невозможно, а момент, где Настя и Маша целуют его в обе щеки, до сих пор стоит у меня перед глазами.

– Да! – Надя продемонстрировала ему ушибленную руку. – И, вообще, знаете, что?!

– Что? – спросила я.

– Как, между прочим, теперь быть нашему бедному Ромке?

– В каком смысле? – серьёзно нахмурился Игорь.

– Э-эх, аналитический мозг, а простую арифметику сложить не можешь! – Бывшая одноклассница, кажется, нашла изъян в безупречной характеристике Игоря. – Как теперь Рома будет выбирать между двумя невестами, а? Об этом вы подумали?

– Нет, это вам надо думать, как наши девочки будут делить вашего Рому! – Не остался в долгу Игорь.

– Ты на что намекаешь? – всполошилась Надя.

– Отстаёте вы от нас, – хохотнул Игорь, по-мужски подмигнув Алексею.

– Че-го? Богатырёв, ну ты нахал! Лёш, он… – Надя запнулась, наткнувшись на понимающую физиономию мужа.

– Мы работаем в этом направлении, – спокойно парировал Алексей.

– Дурни! – выдала Надя и потянула меня в кухню. – Это капец, а не мужики! – возмутилась Долгина, но тут же переключилась:

– Две девочки! А-а-а! Круто! Лиз! Я вас поздравляю! – И я попала в крепкие объятия.

Наши именинницы были одеты абсолютно одинаково, и смотрелось это по-настоящему потрясающе: две маленькие принцессы и Ромка, который сначала так забавно хлопал своими огромными глазами, пытаясь понять, почему Насти вдруг стало две.

Дети, оставив торт и другие вкусняшки, строили из крупного лего башню, но Рома подавал фигурки исключительно Маше, тогда как Настя прекрасно справлялась сама.

– Спасибо, Надюш, я сама до сих пор не верю, – призналась я Наде, показывая ей кивком, как Ромка таращится на Машу.

– А твои что? Рады?

– Папа поздравил, а мачехе всё равно. Для неё что Маша, что Настя – лишний рот.

– Вот дурная. Как только с такой жить можно?

– Наверное, там какие-то другие чувства, – ответила неопределённо. Главное, что папа с ней счастлив.

Когда отец заметил, что я совсем перестала ему звонить, пришлось признаться, что как бы я ни недолюбливала мачеху, обманывать её низко. Папа был удивлён и попросил объяснить, что я имела ввиду. Я рассказала, что стала случайной свидетельницей не очень красивой сцены в его кабинете. Он долго не мог понять о чём идёт речь. Видимо, об этом эпизоде успел забыть, посчитав незначительным. Та дама, позволившая себе вольности в его кабинете, получила строгий выговор за нарушение служебной этики, и больше подобного не повторялось.

– А что Елена Сергеевна? Продолжает воротить свой припудренный носик?

– Нет. Ты знаешь, она изменилась.

– В школу что ли вернулась? – не поверила мне Надя.

– В школу не вернулась, но несколько часов репетиторства взяла.

– Ого! Никогда бы не подумала. Хотя как физик она интересно давала предмет. А то, что Настя… – Надя замолчала, поняв, что сболтнула лишнее, даже рот рукой прикрыла.

– Нет, Надь. Она ни разу ничего против неё не сказала.

– А Игорю? – осторожно задала вопрос бывшая одноклассница. Недоверие к бывшей директрисе всё ещё оставалось.